древнего искусства стояли в Несторово время на площади старого Киева, близ нынешней Андреевской и Десятинной церкви».
Где Византия? Где Русь? Далеки они друг от друга, но как часто корни событий находятся там, где и не предполагаешь.
Часть 1
Мятеж княжеских жен
Глава 1
Киев. 990 год. Летняя ночь. Не чувствуется ни малейшего дуновения. Небо черно как смоль. Не видно ни луны, ни звезд. Земля словно покрыта толстым душным одеялом.
Под гнетом духоты все живое молчит.
Притихли даже соловьи – верные барды любвеобильной богини ночи Нюкты, родившей и светлого Эфира, и Гемеру – богиню света и дня, и Танатоса-смерть, и Гипноса, и Немесиду-месть, и Алату-обман, и всех остальных богов, что властвуют над жизнью и смертью людей.
Но нет тишины на земле.
На площади перед гридницей горит костер. Перед костром дружинники дико орут песни и пляшут, словно бешеные. По стенам мечутся призрачные тени.
Из темных закоулков слышится женский визг, вой и плач. Пахнет мочой. Едкий дым факелов стелется низко над землей и ест глаза.
Кажется, что Киев захватила черная бесовская сила.
Но нет. Это великий князь Владимир веселился по случаю возвращения домой из похода на Корсунь.
Боясь подвергнуться насилию пьяных дружинников, третья жена великого князя Владимира Аделина приказала наглухо запирать двери и по ночам от страха не смыкала глаз.
Буйство мужа ее не удивляло. Человек, который имеет шесть жен, почти тысячу наложниц и при этом охотится на чужих жен и дочерей, словно голодный дикий зверь, не может быть кротким агнцем.
На вторую ночь после приезда пьяный Владимир ввалился к ней в комнату. Не говоря ни слова, он взял ее – грубо и бесцеремонно, точно гулящую девку.
В том, что произошло, не было и намека на любовь, или на заботу, или на уважение.
Не было и никаких других чувств. Только равнодушие. Только лишь тупое животное желание.
Правда, на следующий день Владимир прислал ей сундук с подарками. Подарки были прекрасные. В сундуке были шелковые и парчовые ткани, золотые и серебряные украшения, жемчужные ожерелья.
Это была дорогая плата за пережитый позор.
Он словно хотел ей напомнить, что, несмотря на ее звание княжеской жены, она отличалась для него от других женщин лишь тем, что ее детей он считал своими потомками.
Вид подарков ни вызывал в душе у оскорбленной женщины ничего более, чем ярость и обида, и она велела любимой служанке Милице, бывшей у нее за ключницу, спрятать подальше от ее глаз. Она решила, что при первом же удобном случае продаст их.
Буйный характер великого князя был хорошо известен всем, в первую очередь – княжеским женам. Поэтому они старались держаться от мужа подальше. Князь женам дал села, в которых они большую часть времени и жили, в тишине
