старался вовсю. Челноки, успевшие изрядно принять на грудь, переглянулись, повздыхали и полезли в торбы за новыми баклагами.
– Пока не забыл… – Сергей покопался в нагрудном кармане и протянул Лиске бумажный пакетик.
– Это что?
– Новое средство против Зова Леса. Недавно появилось на Речвокзале. Коля-Эчемин презентовал.
– Зачем? Мы от МКАД дальше, чем метров на двести, не отойдём.
– Это ты сейчас так думаешь. А там – хрен его знает, как повернётся.
– Да не нужны мне твои порошки! – девушка сердито оттолкнула его руку. – Что мне вообще сделается за четверть часа?
– Не сделается – тогда и принимать не будешь. – резонно возразил егерь. – А порошочки возьми. Зверски сильная штука, но пока не припёрло – лучше не злоупотреблять. Побочные эффекты, знаешь ли…
Егор вспомнил рассказ Сергея, как однажды он опрометчиво посоветовал своему другу, живущему в Замкадье, дать тяжело больной дочери сильнодействующее лесное снадобье – и это привело к трагедии, как раз из-за «побочных эффектов».
Хорошо хоть, девчонку удалось спасти, переправить в Лес.
–…и запомни – только в самом крайнем случае!
Девушка пожала плечами, но пакетик взяла.
«…Судьба несчастная такая
Для машиниста суждена.
Прощай, железная дорога,
Прощайте, дочка и жена…»
Путец кое-как допел последний куплет, уронил голову на руки и засопел. Челноки храпели на досках вповалку, и лишь самый стойкий, ещё тянул мотив, заменяя слова другими, знакомыми с детства:
«…а молодого лейтенанта
Несли с пробитой головой…»
IV
Столб света скользнул по ржавым рельсам отбойника и упёрся в рухнувшие конструкции пешеходного мостика. Метнулся, описав дугу, упёрся в стволы толстенных, в четыре обхвата каждое, деревьев – и вернулся на дорожное полотно, укрытое сплошным покрывалом ярко-зелёного, отливающего в электрическом свете серебром, мха. Странный это был мох: он наползал с внутренней стороны МКАД до середины разделительного газона, а там словно утыкался в незримую стену. На глаз, живой ковёр имел не меньше полуметра метра в толщину.
Но троице, залёгшей в кювете на противоположной стороне дорожного полотна, было не до странностей местной флоры. Они изо всех сил вжимались в землю – чтобы, когда луч вернётся, спрятать от него хотя бы лица.
Волновались они зря. Сержант, высовывающийся по пояс из люка, ворочал прожектором скорее от скуки, чем рассчитывая кого- то обнаружить. Ещё меньше думали об этом сидящие внутри. Двое бойцов дремали, привалившись к броне, водитель же, позёвывая, крутил баранку – до конца патрулирования оставалось сорок невыносимо скучных минут. Хотя броневики военной полиции и раскатывались по растрескавшемуся за тридцать лет асфальту МКАД, надвое разрезающему Химкинский парк, точно по графику, это давно превратилось в рутину. Хочет кто-то пробраться снаружи в Лес? Да сколько угодно, если ты такой идиот. О пропускном
