Лера даже не помнила, когда его покупала. Второпях она неудачно махнула ножом, разрезая колбасу, и поранила указательный палец.
Порез был болезненным, но Лера даже не поморщилась. У прабабушки, в честь которой ее назвали, было несколько боевых ранений. Что там какая-то царапина!
Лера прожевала колбасу, запила чаем, не чувствуя вкуса. Все ее мысли были о предстоящем дне. Она три года работала в IT-компании не покладая рук. Приходила раньше других и уходила позже всех – когда остальные девушки бежали на свидания или забирать детей из садика. Она жила работой и мечтала о повышении, которое откроет перед ней новые возможности. Она заслужила эту должность, как никто другой!
Порез на пальце все еще кровоточил, и Лера залепила его пластырем.
Выходя из дома, бросила взгляд на старое зеркало и снова вспомнила о прабабке. Они похожи как две капли воды.
Прабабушка Валерия в годы войны была пилотом и бесстрашно крушила немецкие самолеты. Лера не застала родственницу живой, но рассказы о ее подвигах слушала в детстве, замирая от восторга и ужаса. На недавно прошедшем параде «Бессмертный полк» она с гордостью несла фотографию прабабушки, а незнакомые люди поражались, как она похожа на девушку, изображенную на портрете. У обеих были большие карие глаза и каштановые волосы. Чтобы усилить сходство, Лера даже постриглась короче, чем обычно. Теперь волосы доходили до подбородка, как на военной фотографии бабушки-героини.
– Пожелай мне удачи, прабабушка! – шепнула Лера своему отражению.
Отражение улыбнулось, демонстрируя ямочки на щеках. Такие же, как на старой черно-белой фотографии, стоящей на книжной полке.
Ник проснулся от шума воды в ванной. Постель была мятой после бурной ночи, но девушки рядом не было – упорхнула чистить перышки. Ник не помнил ни ее лица, ни ее имени. Зачем? Всего лишь очередная дурочка. На тумбочке у кровати валялись кружевные трусики бежевого цвета. А на подушке остался длинный белый волос с темной полоской у корня.
– Я тебя разбудила?
Она вернулась из ванной, завернутая в его синее банное полотенце. Хорошенькая студентка лет двадцати, отчаянно робеющая, как согрешившая девственница. Но при этом успела накрасить ресницы погуще и начесать крашеные белые волосы у темно-русых корней. Больше всего на свете в девушках его раздражали отросшие корни и ногти. Особенно ногти с месячным гель-лаком! Но у блондиночки хоть ногти аккуратные, покрытые обычным розовым лаком.
– Я твое полотенце взяла, ничего?
– Придется вернуть, – серьезно сказал Ник.
Словно по волшебству, полотенце слетело на пол, а девушка порхнула ему на шею, обдав мятным запахом зубной пасты.
– Я бы с радостью, – Ник отстранился, стараясь не смотреть на отросшие корни на ее макушке, – но мне на работу пора.
– А где ты работаешь? – Она с любопытством посмотрела на него.
– А
