потратил на государственные облигации. Я проснулся окончательно.
– Сколько?! – просипел я.
Матвей повторил. Медленно и членораздельно.
– Ты что, родительскую квартиру продал? – с подозрением спросил я.
– Да нет, ты что! – попытался он меня успокоить. – Я денег на работе занял…
Мне стало нехорошо.
– Слушай, говорят, сейчас акции дешёвые, – значительно проговорил Матвей, доверительно понизив голос. – Я могу ещё занять…
И тут меня прорвало. Я громко спрашивал, кто его надоумил покупать ценные бумаги на чужие деньги. Я раздражённо просил объяснить, с каких это пор он перестал быть наёмным трудягой и стал воротилой финансового рынка. Я нервно предлагал посчитать, во что ему обойдётся рост курса доллара на каждую копейку…
Надо признать, мой резкий переход от состояния дремоты к допросу с пристрастием произвёл на Матвея неизгладимое впечатление. На его лице явственно стало проступать выражение раздражённой растерянности и обиженной досады, каковое бывает разве что у мужа, которому жена только что популярно объяснила, что приобретённый им на распродаже и с гордостью преподнесённый ей в подарок «парфюм» является не просто дешёвой, но и ещё небезопасной для здоровья подделкой. Когда я излил первую порцию праведного гнева финансиста, Матвей лишь ошарашенно вымолвил:
– Дык ты же мне сам рассказывал…
– Что? Что я рассказывал? – агрессивно спросил я, ещё не остыв.
– Доходность, – уныло бубнил Матвей. – Облигации… Пятьдесят копеек на каждый рубль… Высшая категория надёжности…
– Так когда это было? – возопил я.
– В декабре, – прошептал полностью деморализованный Матвей. – Девять месяцев назад…
Я излил на него вторую порцию праведного гнева, объяснив, что девять месяцев полагается вынашивать ребёнка, а не решение вбухать уйму денег в ценные бумаги.
– Так что мне делать? – опечалился Матвей.
– Продавать на хрен, – жестоко посоветовал я.
– Так эти облигации сейчас ещё дешевле, – ужаснулся Матвей. – Мне же их в убыток продавать придётся!
Я не успел ответить. Вошла Татьяна Феликсовна, мой секретарь-референт, и молча положила на мой стол распечатку из ленты новостей. Заголовок с пометкой «Срочно!» гласил: «Совместное заявление Правительства Российской Федерации и Центрального банка России».
Я читал текст, преисполняясь его печальной пафосной торжественностью. Кризис на мировых финансовых рынках… обострилась проблема управления государственным долгом… непомерным бременем для государственного бюджета… определённые трудности… приостанавливаются торги на рынке…
– Матюша, – нежно произнёс я. – Продавать тебе уже ничего не придётся…
Я посмотрел на часы. Было почти десять часов утра. 17 августа 1998 года, понедельник.
Матвей
