желудок, он крепко стискивал зубы и старался накрыть начинку грудной клеткой, как кошелкой. Люди, сидевшие в самолете, горбились надсаженно, какая-то бабка даже заплакала.
Но поднялись чуть выше – и сделалось легче, и дышать стало легче, провалы пропали, а когда набрали высоту, Шайдуков расстегнул ремень и, хватаясь за спинки кресел, двинулся в кабину.
– Космонавтом себя почувствовал, – стараясь перекричать шум мотора, пожаловался он.
– Взлет был тяжелый. Из-за жары, – пояснил Пысин. – Много восходящих потоков, ям, штурвал иногда приходится держать вдвоем. Для этого силу лошадиную иметь надо.
– В жару всегда так?
– Всегда.
Командира самолета, известного молчуна Иваненко Шайдуков также знал – доводилось встречаться раньше, Иваненко кивнул ему и отвернулся. Он и на земле разговаривал редко, а уж в воздухе и подавно. Егор перекинул от одного сиденья к другому брезентовую лямку и усадил на нее Шайдукова. Потыкал пальцем вниз, в задымленную зелень земли – смотри, мол. Шайдукову хотелось поговорить с Егором, но он понял – поговорить особо не удастся, – Иваненко уже косит на него неодобрительными маленькими глазами. Шайдуков склонился к Егору, прокричал ему в наушник:
– Сеню Парусникова помнишь?
– Ну! Вместе за девками бегали.
– Убили Сеню!
Пысин охнул, словно от крепкого тычка в поддых, неверяще глянул на Шайдукова:
– Как? Быть того не может!
– Может. И знаешь, где я его нашел? – Шайдуков рассказал, как и где он отыскал останки – малую часть того, что когда-то было Семеном Парусниковым.
Пысин, плотно сжав губы, неверяще покачал головой, глаза у него сделались маленькими, какими-то беспомощными. Хоть и решил Шайдуков, что ему не удастся поговорить с Егором, а все-таки они поговорили; Егор так расстроился, что у него даже затряслась нижняя челюсть.
– У вас, среди летчиков не ходили никакие слухи, что кто-то пропал? А? – спросил Шайдуков.
– Как это? – не понял Егор.
– Да очень просто. Взял человек билет на самолет, зарегистрировался в окошечке и исчез.
– Не-ет, – медленно покачал головой Пысин, – не припомню такого.
– Если о чем-нибудь похожем услышишь или произойдет что-нибудь, дай, пожалуйста, знать. Не в службу, а в дружбу.
– В стукачи вербуешь? – рассмеялся Егор.
– Ты чего, сдурел? Я же сказал – в дружбу.
Шайдуков вернулся на свое место, вновь пристегнул себя ремнем, сморенно глянул в иллюминатор вниз, в задымленную рябь тайги, увидел остро блеснувшую вдалеке воду – рыбное озеро, показалось оно на мгновение и тут же спряталось, накрылось зеленым одеялом, потом одеяло гнило расползлось, показало темное нутро – тайгу разрезал золотоносный ручей. «Вполне возможно, что Сеня где-нибудь здесь и промышлял», – подумал Шайдуков.
Через несколько
