ее. На этот раз она несколько помедлила с ответом:
– Да, сэр.
– Вы уверены?
– Она была вырезана именно так, сэр.
Какое-то время Вулф молчал, потом вздохнул и сказал:
– Поверни ее, Арчи. – Я взял кресло за подлокотники и крутанул его вместе с девушкой; Вулф посмотрел на нее и спросил: – Насколько вы уверены, мисс Фиоре, что газета была вырезана именно в этом месте?
– Совершенно уверена, сэр. Это точно.
– Вы видели саму вырезку? В его комнате, в мусорной корзине, быть может, или у него в руках?
– Нет, не видела. И ее не могло быть в корзине, потому что у него ее нет.
– Хорошо. Если бы все доводы были столь убедительны, как этот. Можете отправляться домой, мисс Фиоре. Вы были хорошей девочкой, любезной и терпеливой, и в отличие от большинства особ, с которыми я избегаю встречаться в своем доме, вы способны держать язык за зубами. Но не ответите ли вы еще на один вопрос? Прошу вас как об одолжении.
Она совершенно измучилась, но у нее все же сохранилось достаточно сил, чтобы в глазах отразилось замешательство. Девушка уставилась на него. Вулф продолжил:
– Всего один вопрос. Вы когда-нибудь видели в комнате Карло Маффеи клюшку для гольфа?
Если он хотел достичь кульминации, то это у него получилось, потому что впервые за все эти часы девушка не смогла вымолвить ни слова. Было даже забавно, насколько явной была ее реакция. Какое-то мгновение она лишь смотрела на него, затем, когда смысл вопроса дошел до нее, слабый румянец, что все еще оставался у нее на лице, сошел окончательно, и она побелела как полотно, челюсть же у нее так и отвисла. Она выглядела совершенной идиоткой, ее всю начало трясти.
Вулф невозмутимо сверлил ее взглядом:
– Когда вы ее видели?
Неожиданно она плотно стиснула губы, а руки на коленях сжала в кулаки.
– Нет, сэр, – только и пробормотала она. – Нет, сэр, никогда не видела.
Вулф смотрел на нее секунду-другую, затем сказал:
– Ладно. Все в порядке, мисс Фиоре. – Он повернулся ко мне. – Отвези ее домой.
Девушка даже не пыталась подняться, пока я не подошел к ней и не тронул за плечо. Тогда она оперлась о подлокотники и встала. Вулф определенно на чем-то ее поймал, но все-таки она не выглядела напуганной, скорее сокрушенной. Я снял ее жакет со спинки кресла и помог ей надеть его. Когда она направилась к двери, я обернулся, чтобы сказать что-то Вулфу, и глазам своим не поверил: он поднимался из кресла! В самом деле! Однажды я видел, как он снизошел до подобной любезности, когда из этой же комнаты выходила женщина, обладавшая состоянием в двадцать миллионов американских долларов и имевшая в мужьях английского герцога. Но я все же сказал, что собирался:
– Я пообещал ей доллар.
– Тогда, боюсь, тебе придется раскошелиться. – Он повысил голос, чтобы его услышали в дверях. – Спокойной ночи, мисс Фиоре.
Она
