сделал и вниз пошел. Глубины любые, до 76 метров, с уступами – карьер же бывший.
– Простите, – перебила его Ксения, – то есть, связи со старым проектом дайв-центр не имел?
– Ну, если только через меня, – улыбнулся Касатонов, – я потом выяснил, все было продано за бесценок, так как особо никто ж не понимал, что со всем этим делать. Знаете, примерно как после съемок фильмов где-нибудь в пустыне остается город со всеми замками, салунами, декорациями. Иногда даже делают парк развлечений по фильму. Но если фильм так себе или площадка за горизонтом – все так и умирает постепенно. И здесь бы умерло. Но вот здесь сложился какой-то непонятный пазл…
– Вы оказались в правильное время в правильном месте?
– Вы еще скажите, что мне повезло! – устало подсказал Павел.
– А разве нет? Интересная же работа…
– Вы про сейчас или про тогда?
– Про тогда. Как бы это образней… ну вот каждый может жить в готовом доме, в этом ничего сложного. А вот задумать, рассчитать, построить… Да понаделать ошибок, да исправить их, да понаделать новых. Вам нравится ваша личная история успеха?
– Успеха? – усмехнулся Павел и неожиданно спросил, – а вот вы, журналисты, часто кончаете жизнь самоубийством?
– Не чаще психиатров. К чему это вы?
– Струны, – проиграл аккорд на невидимой арфе Касатонов, – вот вас ругают на каждом углу, и правильно делают, но ведь журналист – творческая профессия. Если к ней подходить честно, то вам придется играть на чувствах других. А сделать это не поиграв на своих – невозможно. Ну или надо быть циником. Вот у вас лично с этим как?
– Я играющий циник, – засмеялась Ксения, – работа такая.
– Мне сейчас проще, – покачал головой Касатонов, – я живу вообще без эмоций. Есть сотни мелких проблемок и десятки крупных и гигантские проекты, которые даже озвучивать сложно. Но они в виде сухой математики. Отнять, прибавить, определить вероятность, процент… Согласовать, организовать, научить. Уйти вовремя, возглавить, и так далее. Даже подставить и обмануть – такое тоже бывает, в той или иной мере. Но это все без эмоций. Вот как крутятся шестеренки в часах? Отлажено, но без слез, без радости. Вы спросите, что приносит удовлетворение? Вот это и приносит! Идеальная работа. Без сбоев. Это как настройка рояля, который до тебя звучал ужасно или вообще был без струн…
– Мы что-то в сторону ушли, – перебила Ксения.
– А вы верните меня! Это ж ваша работа, – напомнил Павел. Впрочем… Иногда я думаю, что мне действительно повезло. Молодой и абсолютно безответственный лоботряс пережил странную дичь. Я не был к ней готов. Вся жизнь наизнанку. А потом у меня были годы депрессии, к которой я привык и даже полюбил. Я с ней не боролся, я обходил ее, обруливал, хранил, если хотите. И после той странной, как я уже сказал,
