время ты моя собственность, моя вещь. Ты будешь безропотно выполнять всё, что я тебе скажу. Вообще всё, понимаешь?
Я смотрела на него с широко раскрытыми от ужаса глазами.
– Ты девочка красивая, аппетитная, девственница. Всё, как я люблю. От тебя мне нужно исключительно послушание и ласка. А, если будешь ласковой как кошка во время течки, я тебя ещё и щедро отблагодарю. Деньги не проблема. Забудь весь этот детский сад с крёстными и крестницами. У тебя теперь есть мужчина, твой хозяин, а у меня есть вещь, рабыня. Всё! Никаких других ролей здесь быть не может. Усекла?
Я всё ещё не могла поверить, что это происходит в реальности, что это не продолжение какого-то чудовищного сна. Я неиспорченная девочка и представить всё, что он захочет – я бы вряд ли смогла, но то, что смогла – меня буквально ошеломило. Ужас сковал моё сердце, слезы выступили на глазах…
– Но дядя Жора, – сквозь слёзы глухо попыталась я сказать.
– Никаких дядь, сука!!! Не беси меня! Жора!!! – вспылил он.
И тогда от страха, отчаяния и безысходности я просто зарыдала. Эмоции душили меня.
Он вдруг бросился ко мне:
– Ну что ты, плачешь, дурочка, тебе понравится. Я могу быть очень нежным и внимательным. Тебе же несказанно повезло, что именно я буду у тебя первым мужчиной. Ну успокойся.
Утешая меня, он взял он моё лицо в свои волосатые руки и начал его беспорядочно целовать. Запах табака и какого-то одеколона душили меня. Я попыталась сопротивляться, но всё было тщетно. Он крепко держал меня, продолжая осыпать поцелуями. Затем переместился на шею. На грудь. Сквозь ночную рубашку я чувствовала его вчерашнюю щетину. Я пыталась закрыться, но он с силой развел мои руки в стороны. Я отвернулась и беззвучно рыдала в сторону.
– Что ты там прячешь, куколка? – прохрипел он. И двумя руками надвое разорвал мою рубашку на груди, обнажив мою уже сформировавшуюся упругую грудку с светло-коричневыми сосочками. Он был первым мужчиной, которой видел её.
– Ооооо, какая прелесть, – сладострастно протянул он, держа мои руки по сторонам и нагло разглядываю мою грудь. – Как давно я мечтал о ней. Ещё когда они только-только нубухли, я уже подозревал – во что расцветут эти бутончики.
И он принялся их жадно целовать, царапая щетиной мою нежную и невинную грудь. Волна омерзения пронзила всё моё тело. Я чувствовала, как тошнота подступает к горлу.
Этот здоровый толстый старый мужик своими сальными грязными губами, своим вонючим ртом от табака и вчерашнего перегара лизал мои сосочки, мою грудь, которую я берегла для любимого человека – для моего первого парня.
Если бы можно было тогда умереть от остановки сердца – я приложила бы все усилия, лишь бы не чувствовать этих мерзких прикосновений.
От окончательно нахлынувшего отчаяния и омерзения я просто закричала – громко, сильно, в надрыв.
Он тут же выпрямился и резко заткнул мне рот своей волосатой лапой.
– Тише ты, дура.
Поддержав немного руку и убедившись, что кричать я больше не буду,
