нной на острове Уайт, где и познакомилась в августе 1873 года с младшим сыном герцога Мальборо лордом Рандольфом Черчиллем (1849–1895). Согласно принципу первородства, наследство известной семьи обошло лорда Рандольфа стороной. Он решил сосредоточиться на политике, добившись на этом поприще значительных, но кратковременных успехов. В 1886 году он возглавил Министерство финансов, пробыв на этом влиятельном посту меньше пяти месяцев.
Родители не слишком утруждали себя воспитанием сына, доверив, как и многие представители их класса, эту непростую ношу няне – миссис Элизабет Эверест (1833–1895). Не в состоянии выговорить полностью слово «женщина» (Woman), маленький Уинни называл Элизабет просто Вум (Woom) или Вумани (Woomany). Позже он признается, что миссис Эверест была его «наперсницей». «Она везде следовала за мной и всячески меня баловала. С ней я делился многими своими печалями»[1].
В архиве Черчилля сохранилось множество писем, красноречиво показывающих, какую потребность он испытывал в детстве и отрочестве в присутствии любимой няни. «Я так слаб, почти ничего не ел в течение последних четырех дней, – жаловался четырнадцатилетний Уинстон своей матери на плохое самочувствие. – Миссис Дэвидсон[2], которая навещает меня три раза в день, надеется, ты разрешишь Вумани завтра приехать ко мне. Она считает, что дружеское общение пойдет мне на пользу. Не знаю, как пройдет день без Вумани. Я надеюсь, ты позволишь ей приехать, иначе я буду очень разочарован». В очередной раз захворав (теперь – после падения с велосипеда), Уинстон будет благодарить леди Рандольф: «Огромное спасибо, что разрешила Вум приехать. Позволь ей завтра тоже побыть со мной»[3].
Миссис Эверест продолжит заботу об Уинстоне и после того, как тот подрастет. Она пришлет ему «большое пальто из твида и несколько дорогих фланелевых рубашек для сна». «Дражайший мальчик, выходя на улицу в столь ужасную погоду, старайся не промокнуть и не забывай надевать пальто», – наставляла она юношу, которому полтора месяца назад исполнилось шестнадцать лет. Подобные просьбы – «не промокать», «не ходить в мокрых ботинках» – встречаются неоднократно[4].
В семье Черчиллей к миссис Эверест относились с уважением и любовью. Исключение составляла герцогиня Мальборо (1822–1899), называвшая ее «ужасной старухой». По иронии судьбы, когда Уинстон и его брат Джек (1880–1947) вырастут и Черчилли уже не будут нуждаться в услугах миссис Эверест, ее возьмут ключницей в лондонский дом герцогини Мальборо. Как и следовало ожидать, она недолго продержится на новом месте. Не самые лучшие отношения с хозяйкой, а также неблагоприятная финансовая ситуация в семье Черчиллей приведут к тому, что осенью 1893 года Элизабет Эверест будет сначала отправлена домой на праздники, а затем уведомлена письмом о своем увольнении.
Уинстон будет крайне раздосадован столь «жестоким и подлым» обращением с любимым человеком. Изменить что-либо было не в его силах. Однако сидеть сложа руки было не в его правилах. Он написал длинное, пятнадцатистраничное письмо матери, в котором заявил, что именно Эверест «больше чем кто-либо другой ассоциируется у меня с домом», что именно «она больше чем кто-либо на свете любит нас с Джеком»[5].
Читать подобные строки леди Рандольф было неприятно. Однако не признать, что Уинстон был прав, когда требовал «более справедливого и великодушно го» обращения с пожилой женщиной, которую фактически выставили на улицу без средств к существованию после «почти двадцати лет преданной службы»[6], она не могла. Оспаривать же решение герцогини, в лондонском доме которой на тот момент проживала чета Черчиллей, также было проблематично. Дженни найдет место для миссис Эверест у одного из епископов, а также время от времени будет поддерживать ее финансово, направляя небольшие суммы денег[7].
В ноябре 1882 года Уинстона отправили в его первое учебное заведение – приготовительную школу Сент-Джордж, расположенную в Аскоте. В своих письмах из Сент-Джорджа Уинстон убеждал родителей, что «очень счастлив в школе»[8]. На самом деле это было не так. «Как же я ненавидел эту школу, – признается он позже. – Каким мучением обернулись проведенные там два с лишним года. Я считал дни и часы до окончания семестра, когда вырвусь с этой ненавистной каторги»[9]. Да-да – именно «каторги». Незадолго до своего восьмидесятилетия, вспоминая детство, Черчилль вновь назовет Сент-Джордж «штрафной каторгой»[10].
В момент его поступления в Сент-Джордж школа управлялась преподобным Гербертом Снейд-Киннерсли (1848–1886) и его супругой Флорой. Привилегированное заведение было одним из самых дорогих[11] в Англии. Количество учеников было небольшим – всего тридцать пять человек, классы оборудованы электричеством, на территории – собственная часовня, большой плавательный бассейн, площадки для игры в гольф, футбол и крикет. Все преподаватели, магистры гуманитарных
Супруга классного руководителя в школе Хэрроу. –
Documents. Vol. 1. P. 179–180, 185.
См.: Ibid. P. 292, 221, 300, 198.
Ibid. P. 424.
Ibid. P. 425, 424.
См.:
Documents. Vol. 1. P. 82.
См.:
Стоимость обучения – 55 фунтов за семестр. Для сравнения: эта сумма составляла годовой прожиточный минимум семьи из пяти человек; 16 млн рабочих Британии зарабатывали менее 50 фунтов в год, служащие – 75 фунтов.
