мы увидим впоследствии, Александр Никитич, сам не зная того, не врал насчет этого барашка.
Стадо дружно заблеяло. Бараны хотели сказать, что ничего подобного, что они вовсе не подопытные бараны, что они вообще не бараны и что только несколько минут, как они перестали быть людьми, но вместо слов из их широко раскрытых ртов вылетало только печальное «мэ-э-э».
Но так как все они блеяли точь-в-точь как обыкновенные бараны, милиционер, весьма довольный, что нашелся хозяин этого приблудного стада, отрядил двух дворников, которые погнали девятнадцать горемычных баранов в чистое, высокое и светлое помещение для животных научно-исследовательского института овцеводства.
Любые другие бараны были бы в восторге от этого комфортабельного помещения, от обильного и разнообразного корма, от чистой и вкусной водопроводной воды в чудесных просторных корытах. Но эти бараны шумели, метались, нарочно влезали в корыта с водой и топали копытами, разбрызгивая воду во все стороны. Принесенный им корм они раскидали по всему полу.
Что касается Александра Никитича, то он наблюдал за поведением баранов спокойно, с большим интересом, что-то прикидывая в уме. Очевидно, он обдумывал какие-то свои планы, связанные с новыми обитателями институтской лаборатории, потому что один раз у него вырвалась фраза:
– М-да! Одного из них придется, пожалуй, зарезать, чтобы проверить качество мяса…
Услышав эти слова, бараны пришли в такое буйное состояние, что институтским служащим с большим трудом удалось их приковать цепями за ноги к стойлам.
Уже в городе давно загорелись яркие, веселые огни фонарей, чудесная ночная прохлада спустилась на раскаленный асфальт мостовой, а Александр Никитич все еще никак не мог налюбоваться на баранов.
Да и было чем любоваться ученому-овцеводу! Это были превосходные бараны какой-то неведомой породы. И в этом нет ничего удивительного. Ибо ясно, что Гассан Абдуррахман ибн Хоттаб знал баранов только той породы, с которой он встречался до своего рокового столкновения с Сулейманом ибн Даудом, то есть около трех тысяч лет назад.
Кружкин-старший покинул помещение института поздно ночью, решив посвятить своей счастливой находке большую статью в журнале «Прогрессивное овцеводство».
Полный самых приятных мыслей, он отпер дверь своей квартиры. Навстречу ему вышла его жена Татьяна Ивановна.
– Знаешь, Танюша… – начал Александр Никитич с воодушевлением и вдруг заметил, что у жены заплаканное лицо. – В чем дело, Татьяна?
– Шура… – сказала Татьяна Ивановна, и слезы покатились по ее лицу. – Сереженька… наш Сережа…
Одним словом, Сережа Кружкин как ушел утром в школу, так до сих пор домой и не возвращался.
IX. Вдвоем в парикмахерской
– Неплохо сработано, а? – горделиво спросил старик Хоттабыч, с удовлетворением поглядывая на выбегавших из парикмахерской
