что она напичкана такими приспособлениями которые раньше применялись только в авиации. Машина у них была только второй месяц. Но он её освоил в совершенстве. Тётя Люся говорила, что в первую неделю он с ней, как ребёнок с любимой игрушкой, не хотел расставаться даже и ночью.
Убедилсь в совершенстве его навыков вождения, когда они пригласили нас посмотреть аул, потому что им потребовалось поехать в магазин и заехать в школу, чтобы Людмила Ивановна отдала какие-то срочные распоряжения. Ездил он лихо, как гонщик, на скорости чётко вписывался в повороты. А когда разворачивался у магазина, но площадке перегороженной грузовиком, не оглядываясь, а только глядя в зеркала, так виртуозно, задним ходом втиснулся в очень тесное пространство – я понял, что не смог бы совершить такой манёвр, несмотря на приличный стаж вождения.
Дома он с воодушевлением, рассказывал, как жизнь преобразилась после того как ему выделили эту машину. Водительская дверь открывалась так, что он свободно, без посторонней помощи маг пересесть с коляски на сидение машины. И если собрался куда-то ехать, где придётся передвигаться на коляске, он мог сам сложить её и поднять в багажник. Но обычно этим занималась жена. Если же не планировал выходить из машины, то просто отъезжал от коляски, а вернувшись опять подъезжал к ней вплотную и пересаживался.
Он пояснял:
– Знаешь, я с ней сроднился, как лётчики роднятся со своими аэропланами. Она превратилась из железяки подо мною, в часть моего тела. В моё продолжение. Порой даже забываю, что это машина. Когда, еду в гору и подъём заканчивается, часто ловлю себя, что пытаюсь руль тянуть на себя. Как штурвал на самолёте, чтобы оторваться от дороги, и взмыть повыше.
Тут я вспомнил о той аварии, в которую попал в Воронеже. И подробно рассказал ему, как мне показалось, что сидя в кабине, держась за руль, вроде бы отодвинул машину свою из-под колеса грузовика. И как даже потом нашёл на снегу следы, подтверждающие такие мои предположения. К удивлению он заявил, что такое видимо, произошло на самом деле, а не показалось мне. Но я возразил, что в чудеса не верю. А он пояснил:
– Это не чудо, а одна из многих естественных возможностей, которыми обеспечила нас природа. Просто люди по разным причинам, потеряли многие важные знания. Но во время концентрации своих возможностей, мы интуитивно способны использовать, то, что в нас заложено. И надёюсь, скоро всё это опишут наши учёные. Ты ведь видишь, сколько огромной важности открытий и изобретений уже сделано. Жаль, только, что науку люди стали делить, на нашу, на капиталистическую, на религиозную. Отделяют ботанику от физики, а историю, привязывают к политике. И каждый пытается использовать особенности свое науки, для доказательства исключительности именно своих подходов. А необходимо просто восстановить истинные знания, которые существуют для всеобщего блага, а не для доказательства, чьих-то преимуществ.
