разделял журнальный столик со стеклянной столешницей, и Юля украдкой разглядывала офицера. Нескладный, как подросток, с узкими плечами, мужчина был похож на школьника старших классов в скромном костюмчике. Однако его жилистые кисти рук, черные волосы с седыми прядями и глубокие морщины на лбу сразу выдавали его возраст – далеко за сорок. А еще этот глубокий пытливый взгляд. «Так смотрят очень тщательные и принципиальные сыщики, – подумала журналистка, – у такого не забалуешь». Офицер кинул несколько фраз подчиненным и без эмоций посмотрел на русскую, словно хотел запомнить.
– Почему он ни о чём меня не спрашивает? – стараясь не выдавать нарастающую панику, спросила Юля.
– Ждёт переводчика.
– А ты?
– Мне нельзя, я – лицо заинтересованное, – Никита печально улыбнулся и повернул голову на звук открываемой двери, – а вот и он.
В комнату вошел стройный азиат лет двадцати восьми, одетый по-европейски. Его светлый летний костюм был безупречен.
После традиционных приветствий, молодой мужчина представился:
– Наронг.
Через минуту начался допрос, на время которого Никиту попросили покинуть помещение.
– Вы говорите, что не виделись с госпожой Тумановой пиятнацать лет? – смешно произнося цифру «пятнадцать», переспросил переводчик.
– Да, точнее – пятнадцать с половиной.
– Но вы знаете, что она замужем, имеет два детей и должна была уехать из Паттайи через два диня на остров Пхукет, – он вежливо улыбнулся, – откуда вам известна эта информация?
– Она мне сама всё это рассказала, – журналистка с трудом сдерживала волнение, понимая, к чему клонит полицейский.
– Пока вам делали массаж на реке Квай?
Юля задумалась. Стоит ли говорить этим служакам, что они встретились позже в ресторане и общались вчетвером? Тогда они заинтересуются Никитой и Виктором. Но, если она сейчас скроет этот факт, то полицейские сами могут узнать, и угодит она в тайскую тюрьму за сокрытие фактов на неопределенный срок. Здесь, в Паттайе, нет её друзей из уголовного розыска. Она вдруг вспомнила подполковника Вениамина Сергеевича Колесникова и решила посоветоваться с ним по поводу смерти Сауле, когда закончится этот допрос и её отпустят.
«Надеюсь, отпустят», – мелькнула мысль и тут же, собравшись с духом, журналистка рассказала о вечере в ресторане.
– А почему вы пригласили за свой столик гида? Разве он ваш друг? – опять поинтересовался сыщик через переводчика.
Юля начала пространственно объяснять, что у русских людей появляется желание общаться с соотечественниками, когда они находятся в другой стране. Пока она философствовала на эту тему, она соображала, что не стоит говорить о заигрывании Сауле с Никитой и о тайце, который его окликнул, после того, как они покинули ресторан. Если Никита
