Знаете, я пришел выразить вам свое восхищение. Не ожидал от подсудимого нациста – да еще одного из главных – такой смелости, честности, обличительности. Не сказать лишнего – пригвоздили при последнем допросе к позорному столбу и американцев, и нашего Иосифа Виссарионовича…
Геринг в ответ натянуто улыбнулся:
– Вы мне выбора не оставляете. Лучшая защита – это нападение.
– Защита? – вскинул брови Руденко. – Вы так скромно оцениваете значимость своих изобличений?!
– Это всего лишь слова. Жизнь показывает, что они, в отличие от дел, никакой ценности не имеют…
– Согласен. Но от них бывает сложно отмыться… – многозначительно глядя на него, говорил прокурор.
– Никак не пойму, к чему вы клоните?
– А я всегда к правде. Вот вы тут давеча про меня и Иону Тимофеевича – судью нашего – много лишнего адвокатам наговорили. Потом Сталина обвинили, что он, как бы это сказать, с Гитлером состоял в не совсем стандартных отношениях, а? Было такое? А сами в то же время…
– Что за бред?! – вскочил со стула Геринг, и тем самым сразу привлек внимание стоявшего рядом охранника. Руденко дал ему отмашку рукой, и тот отступил от разбушевавшегося рейхсмаршала, кажется, начавшего понимать, куда клонится разговор. – Я всегда сторонился подобного рода выпадов как от самого Гитлера, так и от товарищей по партии. Не скрою, бывали у нас и такие. Рем, например…
– Точно. Именно в его контексте я и хотел поговорить. Поговаривают, что вы его потому и устранили, что он был любовником фюрера, а вы того… сами претендовали…
– Сплетни! – отмахнулся Геринг. – Я принял участие в исполнении справедливого приговора, который ему вынесла партия – только и всего. И то- потому, что считал и считаю его предателем рейха!
– Да я и сам в это не верю, – закивал и замахал руками Руденко. – Вот только здесь, в моей папке есть медицинские свидетельства того, что вы после ранения в Первую мировую стали испытывать проблемы с потенцией, а женщины вас вовсе перестали интересовать. С этими документами и связаны рассуждения ваших вчерашних товарищей о том, что вы были любовником Рема и, устраняя его, тем самым подчищали свою биографию, а также о том, что дочка ваша, простите, родилась от любовника вашей супруги, а не от вас…
– Фу, как низко…
– Что низко? Я же говорю, не верю. Врачей можно подкупить, правильно? Но как быть с тем, что врачи эти – из управления здравоохранения НСДАП? Кто же сунул им в лапу?.. Ну да, Бог с ними. Но вот как понимать использование вами косметики в быту – убей не пойму. Зачем мужчине, да еще такому, краситься? Тут и не такое, что осведомители шепчут о ваших сексуальных предпочтениях, а что-то более извращенное в голову придет…
Геринг психовал. Слов находилось все меньше, ведь его ранение и связанные с ним проблемы с потенцией были правдой, как и слухи о любовнике его любимой жены Карин.
