и несчастная женщина, не понимающая, что же случилось.
– Я тебя просил, чтобы ты приехала ещё два дня назад. И предупреждал…
– Что ты с ней сделал?!?
– Ничего. Это несчастный случай.
– Какой несчастный случай?!? – Юлия не заметила, как закричала и схватила мужа за отвороты пиджака. – Ты можешь всё объяснить по-человечески?
– Сядь и успокойся, – Альберт взял жену за руки и подвёл к креслу. – Моника сегодня ночью не могла спать, пошла в туалет, в темноте упала и ударилась головой о журнальный столик.
– О какой журнальный столик? Какой туалет? Ты рассказываешь какие-то глупости, – Юлия смотрела на мужа расширенными от ужаса глазами. По лицу её текли, не останавливаясь, слёзы, вместе с ними выходило напряжение последних дней. – Моника никогда не ходит ночью в туалет. И даже если она туда пошла, то никак не могла споткнуться о стол – он стоит совсем в другом углу.
– Она его переставила.
– Я хочу к дочери в больницу. Отвези меня.
– Тебя сейчас никто туда не пустит. Давай отложим поездку до завтра.
– Хорошо, – вдруг покорно согласилась Юлия, опуская вниз голову и промокая глаза отворотами манжет. – Пойдём спать, я устала.
Юлия поняла, что произошёл не просто несчастный случай, а стряслось, возможно, нечто большее, чего муж ей ни в коем случае не расскажет. Дальнейшие расспросы бесполезны. Ложь она выслушивать не хочет, а правды ей, совершенно очевидно, от него не добиться.
Всю ночь несчастная женщина не сомкнула глаз, раздумывая, что могло произойти в её отсутствие. Она не поверила в историю с падением дочери на журнальный столик, но и ни о чём плохом думать до разговора с Моникой не хотелось. К Юлии пришло ощущение, что семейная жизнь с Альбертом резко пошла ко дну.
С самого утра мать оправилась к дочери в больницу. Альберт отвез её туда на оказавшейся исправной машине. В палату он не зашёл и ожидал в коридоре.
Моника встретила мать молча, без улыбки. Лечащий врач подтвердил первоначальный диагноз – сотрясение мозга и успокоил, сказав, что на рану головы средней тяжести наложены швы. Через два-три дня он собирался отпустить больную домой.
Ни в эту встречу, ни в последующие дни Моника не призналась матери, что же случилось с ней в злосчастную ночь. Она повторяла за Альбертом версию о случайном падении на журнальный столик. Девушка стала ещё более замкнутой и молчаливой, чем раньше. Юлия металась между двумя близкими ей людьми. Она не находила понимания ни с одной стороны, сердце разрывалось от самых страшных предположений. Неизвестность давила все сильней, отнимала силы, и она решилась на ещё один разговор с мужем.
– Альберт, я догадываюсь, что в ту ночь, накануне приезда от Ирмы, что-то произошло между тобой и Моникой. Пожалуйста, скажи мне – что?
– Ничего.
– Я не могу больше жить в потёмках. Если ты скажешь правду, мы попробуем найти какой-то выход из положения.
– А если нет?
– Тогда я заставлю это сделать
