вернуться в ту сказочную страну, где мы с тобой встретились. Я страшно скучаю по тебе. Я люблю тебя. Береги себя и поскорее возвращайся. Бог даст, мы еще увидим светлые времена. Люблю тебя сейчас и всегда».
Я бы резюмировал так: надежда почти потеряна, но Джеральд обещает попытаться измениться, сам не сильно в это веря. И обратите внимание, какая разница и одновременно сколько общего в его письме Джеки от 1959 года из Аргентины в Лондон. Тогда они первый раз расстались надолго после свадьбы. Джеки в Аргентине серьезно пострадала в автомобильной аварии (вылетела через переднее стекло) и с подозрением на трещину в черепе отбыла пароходом в Англию. Джеральд остался доводить намеченную программу до конца.
«Дорогая, я люблю тебя. Когда ты уехала, я утратил весь интерес к экспедиции. Мне не на кого кричать, некого упрекать, не на кого сердиться, никто не знает, какой я паразит, никто не говорит мне, какой я хороший, никого нет рядом, когда мне кто-то нужен, мне некого любить. Я так хочу вернуться в Англию, надеюсь, нам удастся это сделать раньше наступления мая. Что бы ты ни решила сделать, я всегда буду любить тебя и надеюсь, что ты тоже любишь меня. Все, чего я прошу, не принимай решения до моего возвращения. Не обещаю измениться, стать хорошим мальчиком и всегда делать то, чего ты от меня хочешь, потому что это была бы ложь. Ты знаешь, что это невозможно, потому что хорошо со мной знакома. Поэтому все, что я могу пообещать тебе, если ты останешься со мной, я буду таким же паразитом, как всегда, может быть, чуть лучше. Все, что я знаю, так это то, что, когда ты уехала, я понял, как сильно тебя люблю!»
Тут еще полно юмора и много надежды. Заметьте, он в шутку называет себя паразитом, но измениться не обещает. Правду пишет.
А в их новые совместные поездки (и деловые, и развлекательные) Джеральд приглашал теперь, кроме Джеки, еще парочку своих приятельниц (по его объяснениям – исключительно для наличия женской компании, которую он так обожал).
Потом его брат с юмором называл эту компанию передвижным сералем! (По мнению некоторых знакомых семьи, к этому моменту Джеки потеряла интерес к сексу, что еще сильнее усугубило ситуацию.)
И, наконец, случился настоящий кризис, настигший его после поездки на Корфу в 1968 году. Произошел очень сильный нервный срыв, заставивший Джеральда даже начать задумываться о самоубийстве (мамины гены: вспомните ее настроение после смерти отца). ДМД вылечили, но потребовалось почти два года, чтобы прийти в себя. По мнению Боттинга, причин для впадения в такую тяжелую депрессию хватало: постоянный стресс и в работе, и дома, огромные нагрузки, смерть мамы и непрекращающиеся неутешные мысли о судьбах человечества, природы и животного мира. Громадность и неподъемность проблемы, которую он пытается решить, угнетала его. (С моей точки зрения, причины, приведенные выше, после смерти мамы, сильно преувеличены для данного момента. И предыдущих было вполне достаточно.)
Ну а последней каплей стало тяжелое впечатление от посещения острова его детства. Природный
