словно пытаясь их догнать, ветер гонит по траве белоснежную бумажку – мою закладку, которую сдуло на землю. Я встаю и догоняю непокорную визитку, и в этот момент понимаю: я хочу быть встреченной кем-то, а не быть переданной под патронаж опекунов. Я хочу принадлежать кому-то. Лучше быть нелюбимой, но зато знать, что есть люди, которым я хоть немножко, но небезразлична.
И снова в моей голове звучит голос Реджины. Сама директриса запомнилась, как нечто серебристо-черное и беспрекословное:
«Ты никому не нужна кроме нас, девочка».
Аминь.
Моя выписка была контрастом с выпиской Рози: ни шаров, ни улыбок, ни толпы.
Набрать телефон Реджины оказалось намного проще, чем я себе представляла. Мне даже толком говорить не пришлось. Наше общение длилось всего лишь минуту: «Ты согласна принять предложение? Хорошо. Жди. Я приеду».
И вот уже через день мне принесли вещи на выписку. Это было старушечье шмотьё: Салем отдала свою синюю безразмерную кофту, медсестра Лора – свое платье из молодости, которое пахло ветошью, 50-ми годами и чужим телом. В принципе, сейчас такие силуэты в моде, тенденции Твигги снова реинкарнировали. Но все это в рамках общества, когда на тебе новое платье, а не старое, как будто сама Твигги его передала мне из прошлого.
Единственное, что было относительно новым и не поношенным – это башмаки; их мне купила какая-то благотворительная организация, которая узнала обо мне из самого Лондона.
Все остальное, что у меня было (тренировочные обвисшие штаны, пара маек и джинсы с черным пятном по всей коленке) – это отданные мне на ношение старые вещи медсестер, которые забыли выкинуть их. А тут представился шанс – дать вещам «вторую жизнь» за мой счет.
Теперь вот и я искала вторую жизнь для себя.
Меня молча проводили до выхода, лишь пару раз поздравив и пожелав удачи. У входа стоял черный тонированный автомобиль неизвестной мне марки. Даже я, мало сведущая в машинах, сразу поняла, что автомобиль дорогой. Из него, словно дополняя эту идеальную картинку, вышла мисс Реджина, все также в черном и с пепельными волосами. Теперь на ней был черный кожаный костюм, который обволакивал ее совершенное тело, будто вторая кожа, подчеркивая линии тела большими серебристыми молниями на карманах и застежке. Яркими золотыми змеями обвивало ее шею ожерелье из цепочек. И снова – браслеты золотистыми манжетами в тон ожерелью вокруг костлявых тонких запястий. Но я уже знала, что на левой руке запечатлелись татуировкой ее грехи и веселье молодости.
– Здравствуй, Мелани. – Она улыбнулась мне, как будто действительно соскучилась. – Как ты?
– Отлично, – пробурчала смущенно я, одергивая кофту, словно пыталась раствориться в ней, и почесывая зудящее запястье.
Я ужасным контрастом стояла рядом с ней, отличная иллюстрация: принц и нищий.
– Ну что? Ты готова начать новую жизнь?
Я кивнула.
Она открыла дверь, приглашая внутрь салона. Поблагодарив
