при чем тут дура или не дура! Это вообще не подлежит осмыслению, когда один человек нравится другому, или наоборот – не нравится! Я-то как раз удивилась, когда ты так влюбилась во французскую фрикадельку. Это было странным. А здесь должен говорить голос разума. Что тебе говорит твой разум?
– Что он мне не понравится… И я не хочу с ним встречаться! И даже сейчас я не хочу ехать в аэропорт и его встречать!
– А зачем тогда едешь в аэропорт?
– Не знаю. Я же ему обещала! Ну и, конечно, мне немного интересно! Я столько раз представляла себе, как ко мне приедет любимый мужчина из-за границы… И как я поеду его встречать в аэропорт.
– Но ты, наверное, представляла, что ты поедешь встречать в аэропорт Жан-Мишеля?
– Это правда! Буду теперь отрабатывать технологию приема женихов в родном городе. Вдруг, потом когда-нибудь пригодится.
– А как насчет того, что времени катастрофически мало. Некогда отрабатывать технологии– надо жить! И любить! Какие технологии могут быть, когда речь идет о человеческих отношениях. Не понимаю тебя!
– Ладно, пока-пока! Тебе выходить на следующей остановке.
Мы расстались с Ниной, и я тяжело вздохнула про себя. Какая она молодец, какая энергичная! Я бы так ни за что не смогла. Выгнать мужа, искать каких-то совершенно чужих немолодых дядек на роль жениха. Но, возможно, в этом и преимущество моей подруги – она выбирает очень сложные задачи и упорно идет по намеченному пути в их решении, как бы всё не казалось безнадежным со стороны.
Про то, как встретились и провели время Майкл и Нина, я узнала спустя две недели, когда австриец уже в гордом одиночестве пил кофе в своем большом доме в двадцати километрах от Вены. Я не стала дожидаться звонка, и сама позвонила подруге:
– Нина! Ау! Рассказывай!
– Погода изумительная сегодня, пойдем погуляем в парке?
Мы прогуливались по тихим осенним аллеям, подставляя лица последним лучам холодного петербургского солнца.
– Я увидела его в аэропорту и сразу решила – не мой! У него живот.
– И что, у многих мужчин нашего возраста есть животы… да у всех!
– У него какой-то очень уж, некрасивый живот… Сам он невысокий, пожалуй, даже маленький. Я еще подумала, рост, как у Жана-Мишеля и такие же кривые короткие ноги. Но Жан-Мишель был спортивный, подтянутый. А у этого – живот.
– Ну, ты, даешь! Где твой подтянутый Жан-Мишель? Он же к тебе не приехал и тебя больше не позвал? А этот, пусть и с животом, но приперся-таки!
– Прямо мои мысли излагаешь! Несмотря на свое крайне несимпатичное брюшко, Майкл оказался очень веселым, умным и разговорчивым. Но он все делал не так, как Жан-Мишель, и меня все в нем раздражало. Он не взял меня за руку, и не разу даже не пытался установить со мной тактильный контакт.
– Да от тебя, наверное, веяло таким холодом, что он боялся к тебе приблизиться.
– И пусть! Потом мы ужинали в ресторане. Он сел не рядом, как обычно
