На зорьке вышел к своему любимому местечку, смотрю – вроде как бревно валяется. А бревно–то живое… Такие вот дела… Что мне с вами делать? Вас надо доставить в больницу, да и в милицию не мешало бы сообщить.
–Не надо в милицию! – Надо мной точно вихрь прошумел. Не знаю почему, но слово «милиция» напрямую ассоциировалось со смертельной опасностью. Видать, инстинкт самосохранения у «бревна», каким я сейчас был, работал, как швейцарские часы. Откуда я знал, что такое швейцарские часы? – Не надо в милицию… – снова повторил я, с мольбой взглянув на Иванова. – И в больницу не надо. Можно, я отлежусь у вас на даче? Вы же сами сказали, что ранение неопасное. Я заплачу за все, господин Иванов.
–Хм–м… – озадаченно произнес мой спаситель. Однако он говорил не о плате. Он был настоящий русский врач. – Не слишком опасное ранение, но требующее стационарного лечения… У меня здесь только аптечка. Я обработал рану и сделал перевязку, но не могу рисковать. Вы потеряли много крови и долго находились в довольно–таки прохладной, скажем так, воде, ведь сейчас – сентябрь… Переохлаждение может вызвать абсцесс. Пусть вы довольно молодой и крепкий мужчина, но нельзя недооценивать серьезности вашего состояния. И потом, я просто обязан сообщить о случившемся с вами в милицию. Это же не несчастный случай. Вас едва не убили.
–Доктор, – прервал я его, – вы спасли мне жизнь. Я ваш вечный должник, но вспомните заповедь «не навреди».
–К чему вы? – не понял Иванов и сурово нахмурил брови.
–Не знаю, как вам объяснить… Я и сам ничего не понимаю, но у меня такое ощущение, что… Словом, я вас очень прошу не предпринимать ничего, пока я не буду в состоянии разобраться со всем этим сам. У меня какое–то дурное предчувствие. Милиция, полиция… Это может для меня плохо кончиться.
–У вас проблемы с законом? – спросил хозяин дома.
–Не знаю. Честное слово, не знаю. Но обещайте, что не станете сообщать обо мне ни в милицию, ни кому бы то ни было. Это очень важно.
–Хорошо, – ответил Василий Николаевич после некоторых колебаний. – В конце концов, кем бы вы ни были, я обязан выполнить свой долг – поставить вас на ноги, а там уж видно будет. Справляйтесь, как говорится, сами…
–Спасибо. – Я попытался улыбнуться. Улыбка получилась вымученной, мышцы лица работали на редкость скверно. Видать, я был в варварском плену. Не иначе.
Тогда Иванов сказал решительно:
–Ну все, ещё успеем поговорить. А сейчас полечимся, и – спать. Вам нужно набираться сил.
Он поднялся с табурета и через минуту вернулся ко мне с пригоршней таблеток и кружкой горячего чая, пахнущего малиной и травами.
Мне все более симпатичен был этот пожилой человек, в котором чувствовалась внутренняя целостность и сила духа. Я ощутил, что ему можно доверять, и это внезапно стало твердой почвой. Я почувствовал' под собой материк. С тысячей городов и причудливыми ландшафтами, которые, как мне казалось, я отлично знал. Когда–то. Но только не сейчас. Ведь все это могло быть бредом. Не слишком тяжёлым, но оттого не менее опасным и обманчивым.
То
