особо верить вашим словам. Теперь он думает, что посеял в нас сомнения относительно искренности в отношениях друг с другом. Так что придется ненавязчиво демонстрировать появившийся между нами холодок.
– Вот гад, но для чего ему это? – возмутилась Елена.
– А на ваш взгляд, для чего? – вопросом на вопрос ответил Эди, поскольку ему хотелось быть уверенным, что она поняла игру Моисеенко.
– Первое, что приходит в голову, чтобы разделять и властвовать, – промолвила Елена, вопросительно глядя на Эди.
– Правильно, так оно и есть, – подтвердил Эди.
– Но как мягко стелет, – скривила губы Елена. – Такой учтивый и заботливый, что, не зная истинного лица этого добродетеля, наверняка поверила бы в искренность его намерений.
– Вот поэтому, Леночка, надо всегда помнить, что людей, тем более таких, как Моисеенко, целесообразно держать на дистанции вытянутой руки, но не лишая их при этом надежд на успех ими задуманного, тогда они вынуждены будут часто откровенничать с вами, – промолвил Эди.
– Но вы же знаете, что я не имею такого опыта, чтобы… – уныло улыбнулась Елена.
– Знаю, – прервал он ее, – поэтому в скором времени продолжим вашу подготовку.
– А он не будет искать?
– Продолжим в Минске.
– Здорово… скоро я смогу увидеть папу? – обрадовалась Елена.
– Конечно, но нужно будет здесь еще кое-какие вопросы решить, а потом поедем или полетим.
– Я с нетерпением буду ждать этого дня, – мечтательно промолвила она и, поцеловав Эди, поднялась.
Вскоре, выключив свет в коридоре и на кухне, они пошли в ее комнату…
Утром по предложению Эди спустились на школьную спортплощадку, которая находилась неподалеку от дома Елены и сделали почти часовую физзарядку. Возвратившись в квартиру, приняли душ, позавтракали, смотря теленовости, а потом, условившись, о чем будут говорить, вышли на балкон, чтобы «дать пищу» контролерам Моисеенко. Они обсудили, как Елена довольна утренней зарядкой и как ей хочется поехать в Минск навестить отца. Посоветовались относительно того, как позвонить Юре, чтобы он заранее побеспокоился об организации встреч с отцом Елены в ИТЛ[1].
Глава III
Ближе к двенадцати часам Эди и Елена спустились во двор и стали ждать такси, присев на одну из скамеек у подъезда. Но не успели толком обменяться мнениями о погоде и просмотренных теленовостях, как подъехал Антон.
– Здравствуй, Эди, вот приехал, как договорились, – громко произнес он, высунувшись в боковое окно такси, а затем, окинув изучающим взглядом Елену, добавил: – Надеюсь, не передумал с гостиницей?
– Привет, как видишь, не передумал, – бросил ему навстречу Эди, подхватив со скамейки свою сумку.
– Ее лучше в багажник, а то в салоне много места займет, – посоветовал Антон, указав рукой на сумку.
– А там не грязно? – засомневался Эди.
ИТЛ – Исправительно-трудовой лагерь.
