линии среднего пальца. Если достаточно сильно надавить на нее, человек может умереть в течение нескольких часов. И главное, ни один патологоанатом не вычислит, что стало истинной причиной смерти.
– На что ты намекаешь, Женя? – тихо произнесла девушка.
– Лишь на то, что спецам по восточным единоборствам – каковым, безусловно, является наш замечательный инструктор Валентин, – все такие точки прекрасно известны. Подумай об этом, Римма.
Менеджер горько улыбнулся – и двинул прочь.
А девушка – вместо завтрака и даже вместо пляжа – долго сидела в своем коттеджике. Напряженно размышляла. Когда же солнце достигло зенита, наконец выбралась наружу. Стараясь не обращать внимания на дикую жару, поспешила в бар. И задала официанту Джонсону единственный вопрос.
Тот очень удивился, услышав его, но все же ответил. И тогда Римма потребовала:
– Мне нужно взять напрокат мопед. Прямо сейчас. И не смей говорить, что для этого мне нужно было родиться мужчиной – и индийцем!
Деревушка, где проживали мальчик Винсент и его старшие братья, оказалась совсем непохожей на курортные места с рядами роскошных вилл. То было затерянное в горах селение – с единственным фонарем на всю разбитую улицу и с убогими хижинами, крытыми кокосовыми листьями.
Явление европейского вида девушки произвело здесь настоящий фурор. Ее обступили чумазые детишки и истощенные старики – наперебой горланили, касались ее рук и одежды, просили рупию, конфетку и прокатиться на ее мопеде… Раздавать милостыню в Индии, Римма знала, нельзя – дашь хотя бы монетку одному, и остальные тогда на части разорвут. Но предоставить деревенским возможность заработать – почему бы и нет? И девушка очень раздельно и громко объявила:
– Дам десять рупий тому, кто приведет ко мне Винсента. Того самого, которого только что уволили из спортивного городка.
И по направлению к его хижине тут же застучали по земле, ей показалось, сотни босых пяток…
Когда ей удалось наконец остаться с Винсентом наедине, девушка показала пареньку совершенно немыслимую здесь купюру в пятьдесят долларов.
Тот жадно взглянул на деньги, потянулся к ним… Однако Римма быстро вернула банкноту в карман и спросила:
– Что ты искал в чемодане у того русского? У Евгения?
И ей показалось, все краски сошли с лица мальчика. Он прижал руки к груди:
– Мэм! Клянусь вам! Я никогда не брал ничего чужого!
– Ты рылся в его вещах, и Евгений тебя поймал, – отрезала она. – Зачем ты ворошил его чемодан?
– Мне… мне просто стало интересно… – опустил глаза парень.
Краски на его лице снова сменились, только что серые щеки теперь пылали. Винсент еле слышно пробормотал:
– Я… я часто так делал. Ведь у вас, европейцев, с собой всегда столько необычного! И я просил у Евгения прощения, уверял его, что не хотел ничего дурного!
– И что же необычного ты нашел в его вещах? – продолжала допытываться Римма.
– О-о-о… –
