играли блики. В третьем отрезе были лук и колчан со стрелами, чьи головки также были изготовлены из гоблинской бронзы. Лук же сверкал белизной, словно снег. Драконья кость!
Я сглотнула. Новое обмундирование и оружие подошли бы гоблину и были так тщательно обработаны, что прикосновение человека могло их запятнать. Оружие, охотничьи принадлежности и доспехи – святая троица, которую гоблины могли сотворить собственными руками.
– У меня уже есть все необходимое, – прошептала я, вспоминая лук, который оставила на входе во дворец.
– Жалкие обноски! – фыркнул Сорен. – Это же амуниция отличного качества, созданная специально для Охоты. С твоей стороны будет мудро принять дар. Ты же не хочешь, чтобы твое оружие подвело в самый разгар погони за оленем?
– Кстати, а долго ли длится эта Охота? – Я сглотнула, пытаясь избавиться от внезапной сухости во рту.
– Никогда не слышал, чтобы она затянулась более чем до следующего новолуния, – нахмурил брови собеседник.
– А почему?
– К тому времени большинство претендентов отсеиваются, я полагаю. – Он пожал плечами, давая понять, что не слишком-то интересуется подобным вопросом. – Не думаю, что это имеет какое-то иное значение. Важна лишь победа. И все же тебе следует принять оружие. – Я задумчиво взвесила предметы. После того как их коснулась моя рука, вернуть их уже было нельзя. А если даже я откажусь от подарка, то Сорен вполне способен приказать мне пользоваться им против моей воли. – Подобающее оружие поможет тебе превратиться.
Превратиться. Приспособиться. Стать как они. В душе нарастало отвращение, однако я не могла не обратить внимания, что руки сами тянутся к луку и топору. Мне не терпелось натянуть на запястья краги. Жажда пронзить стрелой чью-то плоть обескураживала. Я хотела, так хотела…
– Чего ты хочешь? – Сорен схватил меня за запястье правой руки, которой я поглаживала лук. А я даже не заметила, что произнесла последнюю фразу вслух.
– Ничего. – Я покачала головой.
– Мы оба прекрасно знаем, что это ложь.
Я вырвала запястья из его хватки, кожа горела в том месте, где его ладонь касалась моей руки.
– Я могу этому сопротивляться, – заявила я. – Превращению в гоблина. Я могу этому сопротивляться. И я буду этому сопротивляться.
– Тогда ты умрешь: ни один смертный не в состоянии пережить Охоту, это невозможно. – Сиреневые глаза казались печальными. Жаль, я не верила в наличие эмоций у гоблина. – Но я не думаю, что ты умрешь. А еще считаю, что боишься ты вовсе не гибели.
Нет. Потому что я не собиралась умирать. Я собиралась сбежать.
Сорен быстрым шагом пересек комнату и подошел к двустворчатым дверям, которые вели в коридоры дворца.
– Я буду ждать тебя снаружи через час. Полностью готовой и в новом обмундировании, – сказал он. Затем, помедлив на пороге, добавил: – Пожалуйста, не сопротивляйся, Яннека. Как
