Ставит поднос на стол, выразительно глядя на Майю Аркадьевну…
(Иронично.) Сердце. А вы что подумали?
Склероз. Я подумал, что бы вы без меня делали?! Ешьте. Майя. Как-то я жила раньше без вас и ничего. Работала. На ответственных должностях. На Камском целлюлозно-бумажном комбинате. А на работу меня принимал сам Есафов Вениамин Ионович.
Майя и Склероз завтракают.
Склероз. Это было в городе Краснокамске, в пятьдесят первом году.
Майя. Точно, откуда вы знаете?.. А потом Вениамин Ионович стал секретарем парткома комбината.
Склероз (иронично). Что вы говорите?!
Майя. Да! Его выбрали. И он принимал меня в партию. Золотой был человек… Я вам про него еще не рассказывала?
Склероз. Майя Аркадьевна, какая вам разница? Рассказывайте, если хочется!
Майя. Я могу рассказывать о нем долго. А вы видели, как делают бумагу?
Склероз. Я?! Убейте меня.
Майя. Кого я спрашиваю, где вы могли видеть? А я видела. Тяжелая работа. Жара, влажность жуткая, но зрелище завораживающее. Я там работала – старшим лаборантом в лаборатории анализа сульфитной целлюлозы. К нам многие приходили, потому что у нас был спирт.
Склероз. Майя Аркадьевна, вы пили спирт?
Майя. Представьте себе! У нас в лаборатории был спирт для протирки оптических приборов, и я тоже пила спирт! А начальником у меня был Есафов Вениамин Ионович. Я вам про него еще не рассказывала?..
Склероз. Он мне уже снится!
Майя. Убейте меня, я все равно не помню… Зато Есафова помню, как вчера. Когда Вениамин Ионович заходил к нам в лабораторию, все женщины из нашей группы сырья начинали улыбаться. Будто им премию выписали. Золотой был человек. Однажды мы всем коллективом лаборатории анализа сульфитной целлюлозы поехали на поезде в Пермь, в оперный театр. За счет профсоюза. И Есафов с нами. Давали «Кармен». (Напевает.) «Сердце красавицы склонно к измене и к перемене, как ветер мая».
Склероз. Майя Аркадьевна, это – «Риголетто»!
Майя. Что вы ко мне постоянно придираетесь?! Вы тоже консерваторию не заканчивали!.. В театре Есафов купил всем женщинам программки, потом в антракте, в театральном буфете – по стакану крюшона, а когда возвращались, Вениамин Ионович уступил мне в поезде нижнюю полку. И, хоть был гораздо старше, сам полез на верхнюю. Мне было ужасно неловко. Я говорила: «Вениамин Ионович, ну что вы? Мне так неловко. Не стоит».
Склероз. Да вы кокетка, Майя Аркадьевна.
Майя. Но он так настаивал!.. И я легла на нижнюю.
Склероз. Правильно! Вы же могли забыть, что спите на верхней полке, и спикировать с нее прямо на Есафова.
Майя. Не могла! Потому что вас у меня в то время еще не было… Погодите, я вам только что сказала, что Есафов был гораздо старше меня… Смешно, ему тогда было всего лет сорок. Золотой был человек… А больше всего он любил мою фаршированную рыбу.
Склероз. Майя Аркадьевна, какую рыбу? За все время, пока я у вас, вы ни разу ее не готовили.
Майя.
