воспитывать любимого ребёнка-вундеркинда.
Поэтому просто обожали и берегли.
Я их всех очень любила!
Рождение демона
В один прекрасный день папа нашёл себе в жизни заботу: оказывается, его всерьёз беспокоило моё «обезьянство». Слишком активная мимика, любовь к кривлянью и, самое, с его точки зрения, опасное, что мои чувства всегда отражались на лице. Папа считал это признаком беззащитности: по его мнению, для любого встречного-поперечного я никакая не загадка, не тайна, а со всех сторон чёткая мишень. Профессиональные знатоки детей – педагоги – здорово подпитывали его беспокойство.
– Не всё в порядке, – хмурилась, качая головой воспитательница в детском саду.
– Что не так? – пугался пришедший за мной папа.
– Вы бы показали девочку невропатологу. Или даже… ну, вы понимаете.
– Ничего не понимаю! – сердился и нервничал папа. – Что с Беллой не так?
– Очень кривляется, чересчур, лицо постоянно… шевелится. Даже когда она молчит, понимаете? Или слушает что-то. Может быть, тик? Похоже, знаете ли, на тик.
Моя мама педиатр, и она прекрасно знала, что нет никакого тика. Но будучи гиперответственным человеком, показала меня трём невропатологам – именитым и с репутацией. Они в свою очередь уверили маму, что у её дочери нет неврологических проблем, тика и прочих бед, а есть сильная эмоциональность и «активная мыслительная деятельность». В силу малолетства я просто ещё не умею контролировать свои эмоции, и они у меня все напоказ. Пройдёт, а навык контроля непременно придёт, нет никаких поводов для треволнений.
Родители успокоились, а я сама и не волновалась. Но годы шли, я уже ходила в младшую школу, а «контролировать» физиономию так и не научилась. Поэтому меня «браковали» для кино о вундеркиндах и по этой причине фотографы сходили с ума: «вечно получается какой-то косоглазый чёрт, а не хорошенькая девочка!» Плохие были фотографы, теперь я понимаю. Детей просто надо уметь снимать. А этим было нужно, чтобы я принимала правильные позы. Позировать – о, нет, не для меня!
Говоря откровенно, не очень помню, как всё происходило на самом деле, пересказываю по воспоминаниям родителей. Сами же ситуации подзабыла – слишком была мала. Папу происходящее тревожило, мучило, он беспокоился за меня и думал, как предотвратить возможные неприятности и беды. Думал, думал и придумал.
Помню, как однажды он сказал:
– А давай учиться изображать Снежную королеву!
– Зачем? – удивилась я. – Она ведь плохая, злая.
– Понимаешь, – папа замялся. Как объяснить ребёнку, пусть даже слегка гениальному, что лицо твоё – враг твой? – Иногда мысли и чувства бывают написаны на твоём личике, – я тут же подбежала к зеркалу.
– Где?
Папа засмеялся.
– Да везде! Слышала слово «мимика»? Это выражение глазок, улыбка или сморщенный носик.
– Знаю!
