как мандарин,аж жуть!
Орёт утром кисками.
Календари
все ржут.
Не часто случается
в марте тепло,
но чтоб
морозов рычание!..
Боги, алло!
Лбом об
то, что вы прикажете,
только пора
знать честь.
Да к черту все гаджеты!
Стану орать.
Картечь
из слов невоспитанных
быстро нашла
дыру
(крик – способ испытанный).
В плюс шла шкала,
не вру.
Окурки, грязь, здравствуйте!
(Март в этом подл
совсем).
Валялся, как в Австрии,
зычный мой йодль
в весне.
3. Зеркало напротив зеркала. Свойства тишины
Тишина тишине —
рознь.
Иногда просто сам
глух.
А обычно ведь нем.
Вон
как бы начал кромсать
вслух!
Но отчаянный ор
где?
Разеваю в ничто
пасть.
Слышишь, плакал явор
днесь?
А ведь плакал в шестой
раз.
Тишина для кого —
друг,
а кому-то – почти
Бог.
Тсс… Цветок луговой —
звук?
Нет. Я только прочесть
смог
цвет закатной луны,
вкус
предстоящей весны.
Чуть
по-апрельски уныл
куст.
Тишь – иной стороны
чудь.
То ли звук, то ли врёт
ночь.
Очень тонкая есть
грань:
вроде время вперёд,
но
тишины в сердце шесть
грамм,
и убит. Тусклым стал
крик,
будто лунные пять
ватт.
Ничего не видать
над
тишиной. Слышишь, ста —
рик?
4. Отражение. По местам «боевой» славы
Совесть проклятая. Есть хочешь? Ешь.
Память всю выгрызи поедом.
Плёнка отснята. А ты – кадров меж,
словно пасюк в грязном поезде.
Люди навстречу, как глупый лосось,
прут из метро с целью нереста.
Их не сберечь. Ну а мне кюрасо
капнут в бистро, в вечер – серости.
Маленький город условно битком.
И целиком – из условностей.
Мнением порот, помрёшь батраком.
Слухам легко стать виновностью.
В маленьком – мелочь, и та на виду.
Кто там ко рту ставит зеркало?
Вы очумели?! Имею в виду,
люди растут, исковерканы.
Жив. Пью. И, может быть, надо забыть
многое. Стоит, я пробовал.
Но совесть гложет не зря волчью сыть —
память лет сто в сердце-логове.
Как, бишь, его? – вот он, спит, водоём.
Юность, «Агдам», куролесилось.
Прожито лишнего… и не вдвоём.
Как же тогда было весело!
Как же легко «не легко»
