Отражения в отражении. Борис Михин

      Листы, подчас, как носовой платок,

       не лучшую мою часть принимают,

       стараются, но… доля их немая.

      Чай нынче подавали кипяток.

      Температурю даже между строк.

      От вида деревень в густой позёмке —

       озноб по коже.

      Лучше уж потёмки;

       в них, правда, морок – мир, или мирок,

       за мутью стёкол не понять порой

       (у окон в поездах судьба быть грязными).

      Стихи, как ОРЗ, но позаразней,

       и так же не идут поэтам впрок.

      Мне свойственно стремиться на восток;

       и, даже если поезд прёт на север,

       всё лезу в будущее, к смерти-стерве,

       сморкаясь громко в носовой платок.

      Антибиотики.

      Лист каланхоэ…

      Баба с Косой отступила без гнева.

      Договориться со Смертью легко —

       мы это делаем все ежедневно.

      Мы привыкаем и даже,

       хамея,

       строим то глазки, то дальние планы…

      Но не учитываем и в уме:

       Нищенка просто (вдруг плюнув в баланду)

       может однажды и не согласиться.

      И все кометы, рекламные «Cometы»

       станут не нужны, как трупу термометр.

      Вот и живём.

      Под прицелом глазниц.

      Видимо, есть и какой-то блокнотик,

       где счёт растёт, словно температура:

       в просьбах «пожить»

       смерть не любит халтур.

      Тоже прошу…

       и пью антибиотики.

      Куда-то как-то катимся,

       меняя направления.

      Эпитет «каракатицей»

       давно – не изумление.

      А то, что у нелепого

       есть свойство привыкания, —

       не лечится таблетками

       и на погосте камнями.

      Есть цели, но мизерные,

       а кажутся, что крупные

       (так у столиц губерний жесть

       кремлей покрыта струпьями).

      Маршруты не освоены

       дорогами и знаками,

       и каждому по-своему

       судьба всем одинакова.

      Выпитый мной аспирин

       с кучею антибиотиков

       поубивал всё внутри,

       словно вампир в мрачной готике.

      Всенепрощающий грипп —

       слабенькое утешение,

       как разговор под сангри

       в желтом октябрьском шелесте.

      Складки мимические —

       мне во спасение, может быть,

       от лишних вер.

      Острие

       очередной было прожито:

       Бог – иссушающая,

       словно болезнь, чья-то истина,

       место ей в прошлом.

      Шалят

Скачать книгу