Соловей-разбойник, то и закипит у его жертвы в жилах вся кровь. Вот такие страсти народ сказывал про чудище лесное. Только один Иван лежал себе спокойно на печи, да бока свои грел. Лень ему было вскакивать с печи по всякому поводу.
Внезапно перед Иваном Дураком зашевелились кусты и из них вышел какой-то одноглазый человечек. Совсем небольшого росточку. Левый глаз перевязан чёрной тряпкой, а волосы жирные, всколоченные, будто бы по ним Мамай прошёл со всей своей конницей. Человечек недобро покосился на привольно лежащего на печи Ивана и проворчал:
– Ты хто такой!!! Никакого уважения к авторитетам у нонешней молодёжи уже нет и в помине! А ну, немедля встать, когда перед тобой сам Соловей-Разбойник своей собственной личностью стоит!
Иван удивлённо посмотрел на человечка с покрасневшим и вздувшимся от злобы лицом. Его выпучившийся единственный глаз чуть ли не вылезал из орбит. В злобном человечке даже аршина и того в росте не было. «Не врёт ли это чудо-юдо, будто бы он и есть тот самый злой и страшный повелитель здешних лесов? – лениво зевая подумал Иван и спросил.
– Ты, что ли, Соловей-Разбойник?
Соловей-Разбойник от такой невиданной наглости даже на время дар речи потерял. А Иван Дурак не будь дураком, не поленился спрыгнул с печи и сграбастал себе под мышку страшилище лесное. Тот разом пришёл в себя. Попытался вырваться, да не тут-то было. Иван же не только на печи лежал, да калачи жевал. Он и бабе с дедом по их просьбам по хозяйству помогал. Когда, к примеру, сила настоящая, мужицкая нужна была. Работал и с косой, и с пилой, и с плугом, а когда и с молотом за кузнеца. Так что силищи у него хватало на десятерых крепких мужиков, но почём зря он ею не имел привычки бахвалиться. Иван лишь трохи ленив был, да больно тёплую печь с детства любил. Крепенько прижал он злодея. Вот и не получилось у душегуба на свободу вырваться. Тогда Соловей-Разбойник так засвистел от обиды, что у крестьян да лошадей кровь от страха застыла. Кот Баюн лишь спину дугой выгнул, да зло зашипел на голосистого аспида:
– Ванюша, заткни этому паршивую пасть чем-нибудь, а то я за себя не ручаюсь! Морду лица супостату всю исцарапаю в клочья! И так страшный, а тогда сам на себя в зеркало будет бояться смотреть!
Иван, недолго думая, сорвал с Соловья Разбойника его длинную рубаху. Разорвал пополам и сделал из одной половины кляп, а из другой надумал сделать суровую пелёнку для недомерка. Вмиг наступила тишина. Голый Соловей Разбойник от стыда за свои обнажённые телеса, на которые во всю глазел народ из-под телег, покраснел ещё больше. Такой наглости он никак не ожидал. Оттого не мог ни свистнуть, ни сказать чего. Иван окинул тщедушные телеса взглядом и ещё больше удивился, что такого недомерка все так боялись. Соловей Разбойник стал приходить в себя. Было уже разинул рот, дабы погромче засвистеть, но ловкий Иван быстренько приноровился и воткнул в широко разинутый рот знатный кусок давно не стиранной
