Бид хлестко бьет мне по ключице деревянной дубинкой.
Сильно не вяжется этот примитивный способ воздействия с технологией космических перелетов и брони, которая явно опережает земную не на одно столетие. Но мне не до этого, боль молнией пробегает по телу.
– Ты сломал мне ключицу! Ты что творишь, придурок! – Из глаз градом катятся слезы.
– Лим, я не ослышался? Как он меня назвал?
– Придурком, Бид, придурком! – Второй хохочет во все горло.
– Забыл, что такое боль, задохлик? Так я напомню!
Он умеет бить, каждый удар ломает какую-либо косточку в моем теле. А я так ослаб, что не могу сопротивляться. Остается только кричать и выть от боли, захлебываясь слезами. Хрустят пальцы на левой руке, безжалостно раздавленные бронированным сапогом.
– А-а-а-а-а-а!!! Скотина!
– Лим, ты гляди, он не понимает уроков.
Тяжелый удар сзади заставляет забыть о сломанных костях. Боль в паху настолько резкая и всеобъемлющая, что накрывает как цунами. Когда эта волна доходит до головы, спасительное беспамятство укрывает меня. Но не надолго. Что-то льется на лицо, возвращая в реальный мир боли. Злость придает сил: они не поливают меня водой – они мочатся мне прямо на глаза!
– Упфутки! – «Ублюдки» мне уже не выговорить, половина зубов отсутствуют, а губы напоминают две чрезмерно надутые и от этого потрескавшиеся шины.
– Упорный. – Нет, я не упорный, ты ошибаешься. – Извиняться будешь? – Если бы это что-то изменило, я бы в ногах валялся и целовал твои ботинки, Бид. Но я уже мертв, уж это понять могу даже в таком состоянии. Как говорится, травмы, не совместимые с дальнейшей жизнедеятельностью. Несколько ребер сломаны, и одно явно проткнуло легкое – харкаю кровью. Еще пара-тройка минут, и этот ад закончится.
– Возвращайтесь туда, откуда родились! Скоты! – Мне показалось, что удалось произнести это четко.
– Он мне нравится, Бид. А ну-ка, разожми ему рот.
Рука в холодной перчатке сдавливает челюсть, заставляя раскрыть губы. Какая-то чрезмерно сладкая жидкость насильно заливается в меня. Потом меня бросают, оставляя в покое. Все тело начинает безумно чесаться, даже внутри рта.
– Бид, ты не против, если я возьму его себе? Брату на ферме не хватает рук, и холоп ему будет не лишним.
– Он же совсем задохлик, одна кожа да кости!
– Ничего, откормит его Тук. Судя по сложению, раньше он был довольно крепким.
О чем они? Я же умираю! С такими повреждениями не живут.
– Эй, голыш, вставай, дай тебя рассмотреть! – Бид недвусмысленно поигрывает дубинкой.
– Как я это сделаю? Твой дружок сломал мне ноги! – Ого, мой ответ получился связным.
Что происходит? Губы зажили и зубы на месте, да и в теле больше нет боли. С недоумением шевелю пальцами недавно расплющенной руки. Это была какая-то иллюзия? Но в ладонь впивается что-то острое – осколок моего недавно выбитого зуба! Ничего
