в клочья от невидимого удара – ловушка! Там стояло защитное заклинание.
– Канцлер, ну мне что, убить вас? Какого хрена вы про ловушку не сказали?
– Интересно! Может, мне вас еще в попу расцеловать за то, что вы меня грабите? Попытка не удалась – берите, чего уж теперь. Больше там защиты нет.
Я пошевелил мешочки палкой – правда нет. Потом подумал – завязал глаза и заткнул уши канцлеру, воспользовавшись подушками с остальных кресел и дивана. Мне надоело волочить ногу без помощи палки, а я не хотел, чтобы канцлер знал, что его ограбил хромой, – верный способ попасть на виселицу.
Я разворачивал и смотрел содержимое мешочков – там были золотые монеты. Я их укладывал в котомку, и она стала страшно тяжелой. Часть мешков рассовал по карманам – потяжелел, как грузовик. Попался довольно легкий мешочек, заглянул – неограненные камни, красненькие какие-то – сунул в карман. Все, больше унести не смогу. Хотя в нише оставалось еще много мешочков, да это бы унести. Подошел к канцлеру ударил его кулаком по голове так, что тот свалился на пол. Связал его ноги. Пришлось для этого сорвать скатерть со стола и разорвать на полосы – вернее, разрезать клинком, очень уж плотная оказалась ткань.
Наконец я справился и пошел в обратный путь. Вокруг все еще было тихо, только где-то далеко что-то звякнуло и загремело – дом начал просыпаться. Скорее, скорее! Я заковылял через двор, рванул дверь угольного сарая и… с трудом уклонился от свистнувшей сабли.
– Вот ты где, сука! Так я и знал, что ты сюда вернешься!
Передо мной стоял охранник, в кольчуге, с саблей в руках, и намеревался снести мне голову во благо хозяина.
– То-то я смотрю, собак нет! Гляжу: дверь сарая приоткрыта – точно, тут лежат! Сдавайся, и, может, тебе сохранят жизнь!
– Знаешь, я уже раньше это слышал, – угрюмо прокомментировал я. – Ответ – нет!
Я взял палку в руки, вырвал стилет и принял бой.
Охранник бился умело, но совсем не так, как Ланкаста – тот бы меня уже зарубил. Я отбивал удары, принимая их на лезвие стилета, одновременно, другой рукой, нанося удары палкой по ногам противника. Он уже дважды вздрогнул и застонал, получив по колену и лодыжке клюшкой, потом я сделал отбив сабли палкой круговым движением и в образовавшийся прогал метнул стилет. Тот воткнулся в грудь охраннику, пробив кольчугу и войдя в самое сердце, – он пошатнулся и упал. Кольчуга не выдержала удара острого, как шило, клинка. Я бессильно опустился на деревянный ящик рядом с кучей угля и перевел дыхание – вот это засада так засада! Чудом выстоял! Чуть бы ему умения побольше, и сообрази он, что я догнать его не смогу, – и кранты. Мне еще и котомка тяжеленная мешала… Хорошо, что он оказался бестолковым, решил сам славы нажить или материального поощрения – вот и лег рядом с трупами собак. Я не хотел его убивать, но если стоит выбор: мне умереть или ему – пусть лучше он. У меня тут хоть какая-то цель появилась, еще пожить хочется… прости, охранник.
Я вынул клинок, обтер о труп и, подняв решетку в углу сарая, стал спускаться вниз. Вверху все было
