первые прибывшие выстроились в очередь у телеги с белыми рубахами, мы успели затариться по полной программе, и Гвидо отвел нас на край поляны. К нам тут же подошел какой-то толстый мужик в недешевой одежде и принялся угрожать нашему временному командиру наказанием за самоуправство, но тот и бровью не вел. А когда толстый ему надоел, он просто не очень вежливо послал его обратно в палатку.
Бурча ругательства, толстый удалился, а мы уселись на жухлую траву и принялись изучать большие лекарские свертки.
– Это перевязочные тряпицы, – объяснял Гвидо, возвышаясь над нами могучим утесом. – А это замотан порошок. Разводить в воде и мозоли мазать. Места ушибов тоже. А это жгут из волокон сейконы. Если рана обильно кровоточит, перетягивать выше раны. Со всей силы. Не боитесь, не порвется. Зато до помощи лекарей кровью не изойдете. Все понятно?
Мы закивали, как стая индюков, заворачивая все эти неказистые предметы первой помощи обратно. Некоторые принялись разглядывать свертки со столовой утварью – ложки, кружки и прочее.
– Ну все, парни, – сказал вдруг наш командир. – Теперь находитесь здесь и ждите. А мне пора. – Он ударил кулаком в левое плечо и на пару секунд застыл. – Возвращайтесь живыми, парни, – выдохнул он после этой паузы и, развернувшись, зашагал прочь.
Я тут же подскочил и бросился следом.
– Гвидо! – окликнул уходящего храмовника. – Подождите.
Он остановился и, обернувшись, с интересом посмотрел на меня.
– Да?
– Всего одну вещь хотел спросить. – На секунду я замешкался, стоит ли задавать этот вопрос ему или дождаться встречи с викариусом? Но сообразив, что Артуно может сильнее заинтересоваться – с чего это вдруг меня волнуют подобные темы, – я все же решился. – Вы же храмовник, так? Значит, должны помочь мне. Я запамятовал, в каком порядке Номан давал книги стихий.
– А зачем тебе? – удивился Гвидо.
– В юности интересовался благим писанием, да вот подзабыл. Хочу вспомнить перед таким серьезным событием, как поход в Зыбь.
– А-а, – протянул храмовник и кивнул. – Похвально. Есть две версии, но Отцы признают канонической версию Иоранна Светлого. Вначале Великий Номан дал книгу Воздуха, а затем Земли. А затем он дал книгу Воды, а затем Огня. Так он дал нам книги стихий, – судя по стилистике, процитировал он, и мне вдруг вспомнилось:
Вначале сотворил Бог небо и землю.
Земля же была безводна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою.
Я хоть и не был никогда верующим, но лет в четырнадцать все же прочел Библию, ища в ней ответы на сотни вопросов, рождающихся в моей голове и мучавших меня, – смысл жизни, любовь, смерть, истина, красота…
Но ответов Библия не дала. Так я стал атеистом.
Значит, в «луче» в блоке Воздуха выключены Воздух и Земля, а Вода и Огонь включены. Что бы это могло означать?
С этой мыслью вернулся обратно и, усевшись
