Нехорошо это, кощунственно.
– А что не так-то? Они что, священные какие-то?
– Ты здесь родился, вырос, а ничего не знаешь о культуре прошлого. Ты и настоящего не ценишь.
– Пап, ну чего ты опять начинаешь, – сморщился Андрей. – Че такого-то? Ну нельзя же знать все!
– Читать надо побольше, интересоваться, – ворчливо, но уже мягче сказал отец. – Это искусственно созданные сооружения, Андрей. Поставлены они были древними людьми еще в начале бронзового века, примерно в I–III тысячелетиях до нашей эры. И это не просто достопримечательность, это целая культура, которую ученые называют «дольменной». Дольмены есть у нас на Кавказе, есть в Северной Африке, в Европе, в Корее. Они разные по форме и размерам. Никто толком не знает их изначального предназначения, но почему-то люди создали их, перетаскивали многотонные плиты, устанавливали, укладывали. Понимаешь, они видели в этом смысл, это соответствовало их верованиям. А вы туда с ногами, с пивом! Нехорошо…
– Ну мы же не знали…
– Надо всегда думать и помнить, что существуют священные для людей вещи, места, понятия. Что для тебя значит Родина, память о предках? Это имеет для тебя хоть какую-то ценность?
– Ну а как же, – пожал Андрей плечами. – Это понятно. Родина – это страна, город, место, где родился, учился, жил… И про предков ты мне рассказывал, я помню. Контр-адмирал Истомин, который погиб при обороне Севастополя. Там даже памятник на месте его гибели установлен. На Малаховом кургане.
– Да не на Малаховом кургане, а на Зеленом холме! Плохо, Андрей, плохо не знать о предках, их подвигах, плохо не думать о прошлом своей Родины, не ценить ее, не уважать. А ты как офицер российского флота должен не просто уважать, а быть достойным ее!
– Папа, что такое офицерская честь, нам вбили еще в училище, – махнул рукой Андрей.
– Честь офицера заключается не в том, чтобы бить морду каждому, кто наступит тебе в автобусе на ногу, – строго напомнил отец.
– Папа, и не мне, и не в автобусе!
– Я не про тот случай и не про ту девушку! Я говорю в принципе. Ладно, оболтус, домой-то успеешь забежать?
– Вряд ли, пап, – грустно улыбнулся Андрей. – Ты же знаешь, как это у нас делается. Вызвали в штаб, зачитали приказ, и по кораблям. Ты не волнуйся, обычная командировка, автономное плавание, учебные задачи.
– Ладно, – кивнул старый офицер. – Теперь уж мое дело – стариковское. Ты вот что, Андрюша… Вы ведь наверняка в Севастополь зайдете, у нас ведь на рейде ни одного боевого я не видел. Ты найди там время, сходи на улицу Суворова… Во Владимирский собор. Просто постой над могилами [4], подумай… Там ведь могила твоего великого предка. Ты ведь уже не мальчик, Андрей, пора тебе взрослеть, мужать.
– Ладно, пап, – слишком поспешно ответил Андрей, – посмотрим. – Как время будет.
Вот чего Андрей Истомин терпеть не мог, так это бессмысленных споров. А таковыми зачастую и были споры с отцом. И сейчас, глядя на крутой «истоминский»
Во Владимирском соборе находятся усыпальницы адмиралов М.П. Лазарева, В.А. Корнилова, В.И. Истомина, П.С. Нахимова. С наружной стороны в облицовку стен южного и северного фасадов вмонтированы четыре плиты из черного мрамора с именами погребенных и датами их смерти.
