трагедии на Ходынском поле.
Александр Александрович поднял взор на судебного следователя:
– Я что, единственно виноватый в ходынской трагедии?
– Действия членов «Особого установления» действительного статского советника Бера, гражданского инженера, архитектора Николя, чиновника особых поручений «Особого установления» полковника Иванова и титулярного советника Петрова тоже находятся в сфере нашего внимания, – вполне дружелюбно ответил Кейзер. – Но речь в данный момент идет конкретно о вашем участии или неучастии в этом деле, господин обер-полицмейстер. И этот вопрос крайне важный в определении вашей вины в столь ужасной трагедии.
– Так, стало быть, не я один виновен в том… что произошло? – посмотрел на судебного следователя Власовский.
– Не вы один, – признал Кейзер.
– Это радует, – констатировал Александр Александрович. – Но всех собак вы все же повесите на меня, так? – Власовский с прищуром посмотрел на следователя и добавил: – Как же: обер-полицмейстер отвечает за все! Вот уж иные многие возрадуются! Нет, возликуют! Особенно нерадивые владельцы домов и усадеб, некоторые полицейские чины и поголовно все московские извозчики…
– Без вины виноватых не бывает, господин обер-полицмейстер, – задвигал бумагами, разложенными на столе, судебный следователь по особо важным делам. – Итак, с вашего позволения, давайте продолжим: площадь для народного гуляния не была ограждена забором с устройством надлежащего числа выходов и входов, что препятствовало бы излишнему поступлению людей на площадь гуляния и предупредило бы встречное движение толп народа к буфетам. Кроме того…
– Устройство заборов и ограждений входило в обязанности «Особого установления», – парировал претензию судебного следователя обер-полицмейстер Власовский, не дав следователю договорить. – Это инженерный архитектор Николя должен был устроить и забор, и выходы-входы, но никоим образом не я.
– Должен был, – кивнул Кейзер. – А вы обязаны были проследить за этим, и ежели работы не были закончены – дать знать.
– Кому дать знать? – не без иронии спросил судебного следователя полковник Власовский. – Этому самому инженеру Николя? А сам он разве об этом не знал?
– Не только господину инженеру Николя, – ответил судебный следователь по важнейшим делам и, немного помолчав, произнес: – Господину генерал-губернатору, к примеру.
– Генерал-губернатору? – не без иронии переспросил Александр Александрович. – А разве вы не знаете… – Тут Власовский хотел добавить, что ему, одинаково, как и любому другому, чем жаловаться великому князю и что-либо просить у него, легче сделаться балериной Императорского театра и танцевать Офелию. Поскольку мало того, что к Сергею Александровичу не пробиться, а тем более что-либо выпросить для дела, так еще и головомойку немалую можно схлопотать незаслуженно за причиненное его высочеству
