Каюсь, что я не ангел. протоиерей Андрей Ткачев

      Тотальный мировоззренческий материализм отказывается в это верить, но жизнь смело залазит в окно, если ее вытолкали в двери.

      Сытые и здоровые повсеместно грустны и несчастны. Потому что ни разу не крикнули в отчаянии: «Где, Ты, Господи?»

      Потому что ничьи слезы не вытирают. Потому что никакому делу себя не посвятили, и никак не могут найти или выбрать это самое дело. Потому что жизнь, в конечном итоге, кажется им бессмысленной и вряд ли стоящей того, чтобы ее прожить.

      «Настоящие проблемы у человека начнутся тогда, когда у него будет гарантированный хлеб на каждый день», – примерно так говорил незабвенный Федор Михайлович и был, как обычно, пронзительно прав.

      Нельзя пренебрегать душой. Нельзя все тревоги о человеке сводить только к человеческой плоти.

      Душа может обидеться. Замолчит, забьется в угол, сделает на время вид, что ее нету. А потом возьмет и отомстит. И отомстит жестоко.

      Она болеть начнет.

      Кто знает боль души, тот согласится: человек согласен отрезать себе палец или выколоть глаз, лишь бы душевная боль утихла. Да она еще и не утихнет, как на зло. Просто будешь без глаза или без пальца, но с той же болью в душе.

      Страх высоты, страх морской или речной глубины, страх перед колесами поезда отступает назад, когда болит душа. И вот, замученные душевной болью люди, летят с крыш, уходят на морское дно и ложатся на рельсы, практически доказывая, что невидимое способно болеть сильнее видимого.

      Но нам все равно невдомек. Словно по пояс деревянные, мы пытаемся лечить душу исключительно таблетками, или массажем, или электрошоком.