свою невесту похитил, – усмехнулся опер.
– Зачем это мне?
– А квартира? Ты ищешь свою невесту, а сам этим временем в ее квартире живешь. Сам же ты неместный.
– Я так понимаю, Дорощенко сам по себе судит? – едко спросил Глеб.
Какое-то время Гречихин смотрел на него озадаченно, затем недобро усмехнулся:
– Зря ты так, майор. Дорощенко тупой, но неподлый.
– Мне все равно, какой он. Мне Ольгу найти надо.
– Невесту твою?
– Невесту.
– Как ты… – капитан кашлянул, пальцами огладил кадык, сглотнул слюну. – Как вы познакомились со своей невестой?
Он сел за стол, взял удостоверение Глеба, заглянул в него для видимости.
– Очень просто. Она мой лечащий врач. Она же меня и оперировала.
– Ранение?
– Не повезло.
– Значит, вы сошлись со своим лечащим врачом?
– А что здесь такого?
– С какой целью сошлись?
– С целью убить и присвоить ее квартиру… Ты это хочешь услышать, капитан?
– А давайте обойдемся без грубостей, майор, – скривился Гречихин. – Я понимаю, нервы, но ведь я же не просто так спрашиваю… Вот у тебя шрам на голове имеется…
Пуля лишь чиркнула по голове, но кусок черепной кости все-таки выклюнула. До титановой пластины дело не дошло, рана затянулась и так, тем не менее шрам уродливый, на жирного паука с короткими лапами похож. Однако рубец волосами порос, в глаза он не бросается. Однако у капитана особый взгляд, ментовской.
Гречихин потянулся к голове Глеба, коснулся пальцами его волос, раздвигая их:
– Свежий шрам. Чечня?
– Она самая.
– Пулевое ранение, осколочное?
– Пулевое.
– Это серьезно… Может, не было никакого похищения?
Глеб внимательно посмотрел на оперативника, усмехнулся и с сарказмом сказал:
– Не было ничего, капитан. Померещилось мне все. У меня же контузия, галлюцинации.
Он уже понял, что никто Ольгу искать не станет. Дорощенко роль дурного мента играет, этот хорошим, добрым прикидывается, но желания работать нет ни у того, ни у другого.
– А вдруг? – Капитан с ироничным видом сощурился, давая понять, что раскусил его игру.
– Считай, что ничего не было, капитан.
– «Считать» или «не было»?
– Да не бойся ты, заявления не напишу.
– А чего ты так быстро сдаешься?
– Капитан, меня в чем-нибудь обвиняют?
– Нет, – в раздумье вытянув губы, вяло пожал плечами Гречихин.
– Тогда я пойду, – Глеб поднялся со стула, но капитан махнул рукой, осаживая его.
– Да погоди ты! Может, я тебе верю, – он легонько постучал себя пальцем по правой половине головы. –
