Андрей Ларин не явился в назначенное время на конспиративную квартиру и не вышел на связь, так еще в Интернете появилась видеозапись, на которой человек, похожий на заместителя начальника отдела по борьбе с экстремизмом при Минюсте Быковского, извращается над несовершеннолетним парнем. Естественно, она провисела там недолго – бдительные модеры удалили ее. И тем не менее за то время, пока она находилась в открытом доступе, ее успели просмотреть около двух тысяч человек.
– Что ты наделал, Андрей? – щурясь на слепящий солнечный свет, вел заочный диалог с одним из своих лучших агентов Дугин. – Ну, зачем поспешил? Ты же мне все карты попутал. Теперь эти уроды из Министерства юстиции будут как никогда осторожны. Поймут, что мы им войну объявили. Ну, зачем, Андрей?
Прошло десять минут, двадцать. И когда на донышке чашки осталась лишь одна кофейная гуща, Павел Игнатьевич поднялся, вышел из кухни и протопал по длинному коридору. Но прежде чем покинуть конспиративную квартиру, задержался в прихожей у зеркала. Посмотрел на свое отражение. Мешки под глазами, потухшие глаза, бледная кожа лица.
– Старею, да и нервы уже не те, – прикусил щеку Дугин. – Ладно, пора идти. Все равно Андрей уже сегодня вряд ли объявится, – с этими словами он взялся за дверную ручку и уже хотел было выйти в подъезд, как с другой стороны двери кто-то вдавил кнопку звонка.
Павел Игнатьевич моментально напрягся. Ведь если бы это был Ларин, то он ни в коем разе не стал бы звонить, а воспользовался бы имеющимся у него ключом от квартиры. Тогда кто это?
Затаив дыхание, Дугин включил экран домофона. Раздался облегченный вздох. Щелкнул замок.
– Явился не запылился, – недовольно пробурчал Дугин, пропуская в прихожую Андрея. – А это еще что такое? – тут же округлил он глаза, увидев в руке своего агента рулевое колесо от «Нивы». Браслет наручника был стыдливо прикрыт промасленной тряпкой.
– Спешу уведомить вас, Павел Игнатьевич, что автопарк нашей организации уменьшился на одну машину. Причем не по моей вине, – Ларин побрел на кухню, присел на стул.
Сбитый с толку Дугин сразу же навис над ним и стал допытываться:
– Ты мне объяснишь, что произошло? Где ты вообще пропадал? Какого черта видеозапись на Youtube выложил?
– Сейчас все объясню, – вперив взгляд в пол, грустно произнес Андрей и тут же попросил: – Не поможете мне эти чертовы наручники снять? – брякнул он браслетом. – А то как-то неудобно с собой это рулевое колесо таскать. Снял бы сам, но сильно спешил. Так ведь и свихнуться можно – начну по улицам носиться и голосить: «Би-би», «Уступите дорогу». А потом и в психушку загремлю.
Тяжело вздохнув, Павел Игнатьевич покопался в кармане, достал скрепку, разогнул. Поколдовал над наручниками. Ларин благодарно улыбнулся, положил ненавистную ношу на стол и принялся массировать отекшее запястье.
– Итак, я слушаю, – скрестил руки на груди Дугин.
Андрей был лаконичен,
