разморило в тепле? Ты откуда шёл то пешкодралом?
– Из автомастерской, – ответил Вил, потирая глаза.
– Сломалось что-то?
– Колесо пробило.
– Так это, Степаныч быстро всё тудым-сюдым, он у нас мужик рукастый. И пьёт только по выходным, – добавила женщина, поднимая вверх указательный палец.
Пить только по выходным было почти местной суперсилой, которой обладали лишь единицы. Да и те нет-нет срывались.
– Надеюсь.
– Это, а правда, что актёр ваш столичный, как его, в «Снегире» играл, бородатый такой, знаешь?
– Ну вроде да.
– Фамилию забыла, – хлопала себя по лбу продавщица.
– Не помню, но понял, понял.
– Он чего, – закатила женщина глаза, а потом уставилась куда-то в пол, – с мужиками тягается?
Гость доел пирожок и сжал жирный пакет в кулаке.
– Откуда я знаю, – то ли обиженно, то ли ошарашенно ответил пижон.
Продавщица немного расстроилась, громко вздохнула и пригладила накрахмаленный фартук.
– Я думала, вы там всё знаете. А то слухи ходят.
– Слухи ходят и уже, пожалуй, пойду. Спасибо этому дому, пойдём к другому. Чай вкусный был. Спасибо еще раз.
– Да на здоровье, слухай, а завтра кексы творожные будут! Ты приходи.
– Может в другой раз, дела.
– Ну да, ну да. Бизнес, поди. Он сейчас у всех там у вас.
– Точно.
– А ты на обратном заезжай, может еще расскажешь чего. Так у нас приезжие редко бывают, – пригорюнилась продавщица.
– Ладно. До свидания.
Вил запахнул пальто и поднял воротник, чтобы не отморозить уши. Дождь перестал, но под ногами все еще неприятно хлюпало, как на болоте. Он похлопал себя по брюкам, достал зажигалку и сырую пачку сигарет. Не успел чиркнуть, как сзади послышался хриплый голос.
– Э! Э! Ты! Да, ты! Слышь, мужик, папироски не найдётся?
Пижон обернулся. На высоком бордюре, за магазином, сидел помятый дядька в безразмерной грязной куртке, из швов которой кусками торчал синтепон.
Вил протянул незнакомцу сигарету. Тот покрутил табачное изделие в руках, отломал фильтр, прикурил и затянулся так, что долго не мог откашляться.
– Какие люди, в Голливуде! Вернулся?
– Простите? – свёл брови пижон.
– Прощаю! – издевательски прохрипел дядька, обдав гостя парами тройной порции настоя боярышника.
Пижон шмыгнул носом и тоже закурил.
– Вы обознались.
Дядька высморкался прямо на асфальт и сделал попытку привстать. Но сила притяжения оказалась сильнее.
– Оба-на Угол Шоу. Пардон, мусье! И правда, ошибочка вышла, – выпуская дым из ноздрей извинился дядька, заваливаясь на асфальт.
Вил брезгливо приподнял жертву Диониса и посадил спиной к стенке, чтобы тот не расшиб себе лоб.
– А похож! Прям вылитый.
