style="font-size:15px;"> Элеонора Юрьевна сидела посреди комнаты с мокрой головой, по ее щекам стекала тушь, а помада и вовсе была размазана по всему лицу. Надежда бегала вокруг нее и щелкала ножницами, в то время как Мария Адамовна восторженно охала и закатывала к потолку глаза. И только Иван Михайлович не мог насладиться красотой матери – он бесстыдно спал в кресле.
– Наденька, – неуверенно лепетала Мария Адамовна. – Мне вот кажется, что височки все же надо как-то… подлиннее бы оставить… Нет? Ну и правда, так тоже хорошо… Чтобы уж вообще ничего не мешало.
– Сейчас. Сейчас мы из нее красавицу сделаем, – с горящими глазами обещала Надя.
– Да не надо уж красавицу… – чуть не плакала Элеонора Юрьевна. – Вы только чудовище из меня не сотворите.
– Вот! – закончив работу, чуть отошла Надежда. – Глядите!
Честно говоря, с новой прической почтенная леди выглядела куда лучше. Будто лет десять скинула. Теперь вместо старой, степенной матроны на стуле сидела довольно приятная женщина в возрасте, а вот в каком – совершенно непонятно.
Мария Адамовна теперь охала уже совершенно искренне. Да чего там. Она даже пожалела, что не отважилась сесть на этот стул вместо свекрови.
Элеонора Юрьевна, конечно же, не поверила ни этой ветреной девчонке, ни невестке. Но когда взглянула в зеркало…
– Боже мой! Деточка… – задохнулась она от восторга. – Вы совершили чудо! Я вспомнила свою молодость! Тогда я была примерно так же необыкновенно хороша!
– Что? И в молодости красоты-то не наблюдалось? – не могла придушить зависть Мария Адамовна.
– Ах, Машенька! Я только хотела сказать… Но к чему разговоры? За стол! – тут же вспорхнула со стула дама с новой прической. – Деточка, за стол. Немедленно за стол! Мы просто обязаны выпить за твои золотые ручки.
Тост был настолько хорош, что продрал глаза даже Иван Михайлович и бодро потрусил к столу. Однако его супруга быстро толкнула мужа обратно в кресло и весело поддержала:
– За нас, девочки!
Утро Марии Адамовны началось с чьего-то фальшивого пения. Она долго не собиралась просыпаться. Ну просто категорически! Но слушать завывания не было никаких сил.
– Ваня… – сонно пробормотала Мария. – Ваня! Ты не видел мой пеньюар? Да ты спишь, что ли?!
Ваня спал. Ему даже пение не мешало. Чего греха таить – выпил вчера лишнего. А сегодня с самого утра уже наступала расплата. Пока в виде любимейшей жены.
– Машенька… – сладко почмокал губами Иван Михайлович. – Я не видел, куда ты свой халат задевала. Я их не ношу.
– Не знаю, не знаю, – ворчала Мария Адамовна. – Вчера твоя маменька говорила, что ты с детства неравнодушен к женской одежде.
Иван Михайлович все же решил не обращать внимания на расплату за вчерашнее, а нагло выспаться. Он ловко перевернулся на другой бок и по комнате поплыл тоненький звук, напоминающий то ли скуление, то ли хныканье. В семье
