увидеть другие пользователи. Для того, чтобы сделать файлы видимыми и посмотреть их содержимое, необходимо было ввести определённую комбинацию символов, специфический ключ, который знала только я.
Но ключ от скрытых файлов с собственными воспоминаниями был неизвестен даже мне. И что-то подсказывало, что я смогу приблизиться к его обретению только на встречах с Грегом.
После пережитого инсайта, ужин так и не полез в горло. Плюнув на попытку перекусить, я вышла из кафе и уселась в поджидавший меня глайдер. Захотелось немного отвлечься и просто покружить по городу неподалёку от своего кольца, поэтому я запрограммировала автопилот и откинулась на сидение.
Стройные стеклянные ряды жилых небоскрёбов и многоуровневых теплиц практически сплошной стеной возвышались с обоих боков любой из городских магистралей. Простор и открытое пространство были лишь в самом центре городов либо за пределами внешних колец.
Огни, подсвечивающие небоскрёбы со всех сторон, сливались в единый слепящий фон – даже ночью на улицах наших полисов светло, как днём, чего совсем не скажешь о трущобах. Оба раза, когда я приезжала к Грегу, меня поражала непроглядная тьма на улицах. Были ли освещены подъезды внутри, я тогда не знала – повязка была слишком плотной.
Моё внимание снова зацепилось за голографическую рекламу. На сей раз это была пропаганда семейного сожительства:
«Успешный брачный контракт – залог процветания в будущем».
«Государственная финансовая поддержка новообразованным семьям. Усиленный соцпакет. Удвойте свои шансы достичь успеха!»
Два разных баннера, и в обоих – это слово. Успех. О необходимости стремиться к нему нам напоминали буквально на каждом шагу. Пожалуй, это понятие я слышала в своей жизни чаще каких-либо других. Ещё начиная с интерната. Оно впиталось в моё сознание, а может и в кровь. Успех стал мерилом, определителем всей моей жизни. Но что он вообще такое?
Я подумала о том, что чем бы ни являлся успех, я вовсе не хочу направляться к нему вдвоём с кем-то и не нуждаюсь ни в каких брачных контрактах. Больше того: я, наконец, поняла, что просто-напросто боюсь их! Но почему? Ведь это абсолютно стандартная практика, к которой, согласно статистике, прибегает около сорока процентов взрослого населения ОЕГ, не считая эмпатов.
И, тем не менее, один из обязательных пунктов контракта заставлял меня внутренне холодеть лишь при мысли о нём: обязательство пары работать над зачатием ребёнка. В первые два года самостоятельно, а затем – если зачатие не наступало – с применением современных медицинских достижений по искусственному оплодотворению.
Я хорошо помню, как впервые узнала об этом условии.
Мне было двенадцать, когда один из преподавателей социального права в колледже, профессор Лобзовский, целую лекцию посвятил теме брачных договоров. По окончании занятия он пристально обвёл лягушачьим взглядом зал с учащимися и
