под ними всегда оказывалась рекламная наклейка. Это было отличное недорогое шоу. Люди веселились совершенно беззаботно, без задних мыслей, так, как будто бы и не было событий последних дней, так, как будто бы вокруг них не сгущалась тьма.
Они съели мороженое, купили по палочке ионизированного липетили и вернулись в машину. Над аллеями скакала веселая песня, такая громкая, что звенело в ушах. «И глючит Виндоус две тысячи сто пятый покруче, чем предшественник его!» – таким был припев. Толпа орала, визжала и хохотала, поэтому пришлось поднять стекло и включить систему гашения шума.
– Вчера я говорила с одним человеком, – сказала Лора, глядя сквозь стекло на безмолвно пролетающий рой человеческих снежинок. – Он профессионал, и он говорит, что это вскоре закончится. Он говорит, что нас ожидает война, которую мы никогда не выиграем.
– Война с кем?
– Я не знаю. И, честно говоря, я не хочу ему верить. Это невозможно. Я выросла в этом мире и привыкла считать его самым лучшим из существующих или существовавших. Сейчас я вижу, что он немного глуп, немного уродлив и перевернут вверх ногами, но я все равно его люблю. Потому что я родилась здесь и здесь все мои первые воспоминания. Я выросла в пригороде, там была река и невдалеке дачи. Когда я сейчас попадаю в те места, у меня стучит сердце. Каким бы убогим ни был предмет любви, любовь всегда остается настоящей. Я не хочу верить, что все это может разрушиться, хотя и знаю, что это возможно. Верить и знать – разные вещи. Одно другому не мешает.
– Может быть, – сказал он. – Если нас поймают, что нам грозит?
– Немного. Немного с точки зрения этих людей. Тебе все те же шесть месяцев. Мне до двух лет. И, конечно, потеря работы. Но не это главное. Как сказал вчера тот же человек, это безумное счастье понимания жизни, которое не променяешь ни на что. Я не хочу становиться тупым и сытым роботом, я хочу быть человеком, и жить человеком или, по крайней мере, умереть человеком. Я пойду до конца.
– В таком случае надо что-то делать.
– Например?
– Например, для начала посмотрим криминальный канал, – сказал Алекс. – сетку «Б», наверное. Мы не настолько важные персоны, чтобы рассчитывать на большую честь.
Он включил канал и позволил тюнеру искать нужную информацию. Тюнер был достаточно интеллектуален, чтобы выбрать из плотной сетки подходящие ролики. Тюнер скрипел и попискивал, но без всякого результата.
– Ничего нет, – сказала она. – Они нас не ищут?
– Вряд ли. Я смотрел сетку «Б» несколько лет подряд, причем каждое утро. Я ее знаю наизусть. Они бы не могли пропустить наш случай. Этот канал как раз для таких как мы. Что, если?..
Он потянулся к ручке настройки, но Лора перехватила его руку.
– Не надо.
– Что, если мы попали в сетку «А»? – он переключил тюнер и сразу нашел нужный ролик. Это были именно их лица, непохожие лица, искусно подправленные компьютером, так, чтобы они стали более жестокими, страшными, зверскими, безжалостными.
