когда-то бывает в первый раз, – я готова была прыгать от счастья, так меня вдохновлял разговор с этим человеком, которого я знала меньше суток.
– Я вчера увидел тебя и обалдел. Митя столько мне рассказывал про тебя, но я не мог и подумать, что с такой красивой девушкой можно просто дружить.
– Спасибо, – смутилась я, – ты тоже симпатяга.
– Нет, что ты, – запротестовал он, – я страшненький.
– Да ну, не стесняйся. Раз уж ты позвонил, давай знакомиться. Расскажи о себе.
– Я – Александр Абрамов. И я – безработный бестолковый лентяй. Мама так сегодня сказала.
– Ева Есенина. Приятно познакомиться. Не очень-то ласковая у тебя мама. С родителями живёшь? – Я улыбалась.
– С мамой. Папа давно с нами не живёт. Я из Питера потому и вернулся, что бедная мами здесь один. У неё никого больше здесь нет, кроме я.
– Смешно как ты говоришь, необычно, – мне очень понравилась его манера коверкать слова, род и склонение, – а в Питере чем занимался?
– Парни знакомые поехали туда, а я – с ними. Там мы снимали квартиру все вместе, ели одни макароны. Работу найти у меня сразу не получилось, а потом уже не хотелось: мы там потонули в пьянках-гулянках и наркотиках. Нет, ничего страшного, просто курили траву, пару раз нюхали всякую дрянь…
– Ни х… себе, ничего страшного! Наркотики для меня – это дикость, – я была ошарашена.
– Ева, ты только не матерись, – продолжал он, – я больше всего не люблю девушек, которые матерятся. Я не наркоман, успокойся. Мой друг в Питере занимался сбытом этой дряни и часто предлагал её нам. Даже когда не было денег, трава всегда находилась. Когда я понял, что падаю в пропасть, собрал вещи и поехал домой. Трава ещё ничего, а вот увлечение амфетаминами сразу сказалось на моём здоровье. Ты нюхаешь его, весь вечер добрый, позитивный, энергичный, все вокруг хорошие и милые, а потом сутками не можешь уснуть, лежишь абсолютно без эмоций, опустошённый, не выражая никаких чувств.
– Ты вовремя остановился…
– Это точно. Похудел, осунулся, под глазами – круги, на лице появились мелкие прыщики. Вот именно они-то у меня до сих пор и остались на память. За последнюю неделю я пришёл в прежнюю в форму, опять стал такой же рыхлый, как прежде.
– Ты – рыхлый? – изумилась я, – ты – нормальный. Без лишних килограммов!
– Ага. Поэтому друзья зовут меня холодцом.
Мы оба рассмеялись. Я думала, что хорошо рассмотрела его в клубе, и мне он холодцом не показался. У него была обыкновенная фигура. Я легла на кровать и вытянула вверх ноги, водя ими по стене.
– Саш, у тебя среднестатистическая фигура.
– По сравнению с Митей я – пончик.
– Рядом с Митей даже я чувствую себя баржей.
– Я всегда любил поесть. Даже сам не заметил, как возвёл это в культ. Мама уходит на работу и оставляет мне покушать; я просыпаюсь, наливаю чай с бергамотом, выкладываю на тарелку еду, любуюсь, вдыхаю ароматы, потом медленно наслаждаюсь процессом поглощения пищи.
– М-м-м…
