мне из областной библиотеки Библию. Они ж ее наизусть знают и в споре побьют. На этом разговоры кончились и больше с подобными предложениями ко мне не обращались.
Надо прожить целую зиму в снежных сопках, чтобы увидеть чудо: зеленый выдох природы, когда грязно-бурые склоны вдруг оживают распустившимися на глазах лиственницами, выпустившими робкие, нежные иголочки. Обычно это происходит ночью: заснули в одном пейзаже, проснулись – будто в другой стране. Но в тот год весеннее преображение случилось днем, и я наблюдал эту роскошь до самого заката.
В конце мая из-под снега выпростались дары природы – брусника и голубика. Брусника совсем не такая, что у нас в августе: кожица хрупкая, как у перезрелой клюквы, и вкус особый, как внутри пирога, испеченного в духовке. А голубика за зиму накапливает алкоголь, съешь стаканчик ягод – будто хорошего портвейну выпил.
В так называемом «знании жизни», за которым и отправлялись мои сверстники черт-те куда, Колыма не дала мне почти ничего – когда у тебя загрузка в две смены, мало что успеваешь заметить вокруг себя. Гораздо ощутимей суровая реальность прошлась по моим бокам в те два года безработицы, что наступили по возвращении в Москву. Сейчас, когда пролетела довольно долгая жизнь, оставив, как крупинки просыпавшегося песка на ладони, самые яркие впечатления, я вижу долгую дорогу через всю Россию по Транссибирской магистрали и северо-восточным морям.
Елена Холмогорова
Вид на революцию из окна
1
Я родилась в центре столицы, где и живу по сию пору. Правда, из моего окна на шестом этаже уже не видно, как раньше, куска старой Москвы. Сначала пресловутая точечная застройка лишила нас части двора с огромными липами и тополями, где появилась формально «пристройка» к нашему конструктивистскому, конца двадцатых годов прошлого века дому, оказавшаяся почти вдвое выше его. Потом после нескольких лет строительного шума и мусора якобы реконструкция соседнего доходного дома заставила смотреть на новорусский бельведер, очевидно, срисованный неизобретательным архитектором с Юсуповского дворца в Архангельском, но, как нынче водится, нелепо венчающий перекореженный, с полусохраненным старинным фасадом и пропорциями, погубленными надстройкой, один из самых дорогих домов новой Москвы. Для довершения чуда на приличном удалении от нас, на Беговой, выросли монстры, нависающие над Третьим транспортным кольцом и загородившие далекую перспективу в западном направлении. Единственная утешительная новостройка – колокольня церкви Большое Вознесение, появившаяся несколько лет назад. Взгляд отдыхает на ней, проникая в просвет между домами. Самое интересное, что она не восстановлена, а выстроена заново. Говорят, колокольня была в первоначальном проекте, но приземистая церковь, не примечательная в эстетическом плане и знаменитая главным образом тем, что там венчались Пушкин и Наталья Николаевна, о чем напоминает убогий фонтан с карикатурными фигурами поэта и его
