мне в глаза так, как это бывает в кино.
– Юра, я имею право просить твоей помощи?
– Что за дикий вопрос? Кто же, если не ты…
– Помоги устроить папу в какую-нибудь хорошую клинику. У тебя, наверное, есть знакомые.
– Попробую. Подожди немного.
Я звоню по телефону в институт туберкулеза. Там учится в аспирантуре мой однокашник.
– А, это ты, старик, – говорит Борис. – Как жизнь?
– Прекрасно, – отвечаю я. – Слушай, – говорю я ему. – Знаешь, что мне от тебя нужно?
– Денег нет, – хохочет Борис.
– Боже мой, – вздыхаю я, – как тупеют люди после первого года аспирантуры.
Рассказываю ему обо всем. Человек быстрых решений, Борис кричит, чтобы я немедленно вез «старикашку» к ним в консультационное отделение, так как там сейчас будет принимать сам Метелицын.
– Подожди, Лена, – говорю я и бегу наверх. Отпрашиваюсь у шефа, излагая ему суть дела, причем Лена фигурирует в рассказе как двоюродная сестра.
– Это та девушка, что приходила к нам на первомайский вечер? – вдруг спрашивает «пузанчик».
– Да, – по-дурацки отвечаю я.
– Кузина! Знаем мы этих кузин. Старый и вечно юный треп. Идите, Юра. Может быть, написать записку Метелицыну?
Я бегу вниз, хватаю за руку Лену, бежим через вестибюль и вылетаем из подъезда. Солнце и ветер ударяют мне в лицо. Я ничего не вижу и вдруг осознаю, что чертовски рад оттого, что вырвался на свежий воздух, что держу за руку Лену. В первый раз мы вместе не вечером, а днем, впервые вместе под солнцем. Невероятно, но факт. И это не так уж плохо. Но я вспоминаю причину и приструниваю себя.
Начинаю различать дома на улице, по которой мы быстро идем, вижу впереди сквер и вижу, что именно туда и тянет меня Лена. Там, на скамейке у входа, сидит и читает «Огонек» замечательный старик. Бритый, жилистый и сильный, он похож на старого спортсмена, на тренера по теннису, на чемпиона Санкт-Петербурга по конькам или на бывшего летчика. Я сразу его узнаю. Я был у Лены, когда ее родители уехали на дачу, и мельком видел семейный портрет на стене.
– Юра, вот мой папа, – говорит Лена. – Знакомьтесь.
– Я вас сразу узнал, – говорю я.
– Простите, каким образом? – удивляется он.
– По портрету.
Лена тихонько стукает меня по спине, но я упорно поясняю:
– Ваш большой семейный портрет. В столовой, кажется, он висит.
– Да, в столовой, – говорит он и смотрит на Лену.
– Папа, Юра обещал помочь нам. Сейчас мы поедем на консультацию к профессору Метелицыну.
– Объясните ей, пожалуйста, что вся эта паника напрасна, – говорит отец Лены. – Туберкулез сейчас полностью излечивается. Правда ведь?
– Конечно. Несколько месяцев лечения, и все в порядке. Я уже объяснял.
Мне кажется, что Лена немного успокоилась. Она даже улыбается и шепчет мне:
– Ты с ума сошел! Он же ничего не знает.
Это про мое посещение их квартиры.
Мы выходим на улицу и
