style="font-size:15px;"> Баим согласно покивал головой и повернулся к Нетоту:
– В таком случае тебе бы надо начинать не с этого. Про Древо-то ты хотя бы слышал?
– Про древо?
– Там стояло это древо, тонко высокóе, тонко, тонко высокóе, листвой широкóе?
Нетот почувствовал, что ему становится стыдно, но вынужден был отрицательно покачать головой.
– Хорошо… То есть, плохо, конечно. Стало быть, от Соколиной книги начинать. Эту ты и подавно не слыхивал?
– Нет.
Баим допил красное вино из серебряной чаши, отодвинулся вместе с креслом от стола, положил гусли на колени и опустил пальцы на струны.
Нетот впервые видел, как играют на гуслях, и это было удивительное зрелище, совсем не похожее на игру на балалайке. Левую руку он опустил на струны сверху сразу всеми растопыренными пальцами, а правой принялся перебирать струны, извлекая различные русские наигрыши. Левая вскоре тоже начала ходить по стрункам, то прижимая их, то пощипывая, и Нетот почувствовал, что его тело стало подергиваться изнутри вместе с гудьбой.
Учитель тоже принялся постукивать каблуком о пол, а Крук задергал головой, то вжимая ее в плечи, то вытягивая.
Баим, посмеиваясь, сменил несколько наигрышей, а потом запел необычным голосом:
– Восходила туча сильная, грозная,
Расходилися ветры буйные,
Всколыхалося древо дубовое,
Выпадала из ветвей книга Соколиная,
И не малая, не великая:
Долины книга сорока сажён,
Поперечины двадцати сажён.
Ко той книге волшебной
Сходилися, съезжалися
Сорок волхов и кудесников,
Сорок сороков князей и бояр,
Сорок сороков сильно-могучих воинов,
А простому люду и счету нет…
– О, так это я знаю! – воскликнул Нетот. – Это про Голубиную книгу, калики перехожие через деревню проходили, пели!
Баим, продолжая тихонько наигрывать, легко прервал пение и ответил:
– Голубиной она стала, когда голубь стал к богам отношение иметь. До этого богом у этого народа не голубь, а сокол был, и песня была соколиная. Песнь эту любили, поэтому те, кто хотел, чтобы прошлое забыли, переделали ее… Так прямо брали и заменяли слова, вот и древо из дубового стало кипарисовым…
– Кто это сделал? Враги?
– Враги? – вскинул брови Баим. – В смысле, пришли плохие люди и обидели хороших?
– Ну, кто-то же портил старые песни!
– Не надейся, что я помогу тебе найти врагов этого народа. У него нет хуже врага, чем он сам. И делали это люди из твоего народа, и когда они это делали, свято верили, что улучшают старую песню… Да, у твоего народа есть враги. Как у всякого народа. Но народ справится с любыми врагами, а вот с собой не может… Искать врагов можно, но это мелко. Ищи корень, ищи причину, по которой этот народ склонен предавать себя и убивать лучших своих сыновей…
– Никто к книге не приступится,
Никто
