осматривать все место происшествия, его задача – осмотр трупа. Эксперт, пожалуй, прав, ничего сложного или необычного в этом случае нет, и дополнительный контроль со стороны начальника Бюро – так называемый контроль третьего уровня – здесь не требуется.
В конце дня Светлана принесла Саблину на подпись свидетельство о смерти Алексея Вдовина, выписанное экспертом Филимоновым. В качестве причины смерти стояло «обильная кровопотеря, разрыв печени, селезенки, правого легкого, сочетанная травма груди и живота». В коде обстоятельств Виталий Николаевич указал «контакт с тупым предметом», категория и род смерти не установлены. И это тоже не вызвало вопросов у Саблина: категория смерти – насильственная или ненасильственная, и род смерти – убийство, самоубийство, несчастный случай, это понятия юридические, они к компетенции судебно-медицинского эксперта не относятся. Эксперт должен установить только причину смерти, а уж обстоятельства, которые эту причину вызвали, устанавливаются в ходе следствия совсем другими специалистами.
Прошло около двух недель, прежде чем заключение Филимонова по случаю Алексея Вдовина оказалось законченным и попало на проверку к Саблину. Сергей читал внимательно, стараясь вникнуть. В общем-то он Филимонова уже не особо контролировал, поскольку тот работал без явных проколов, но его заинтересовал сам случай: что же там такое случилось? В механизме травмы Виталий Николаевич указал, что «травма возникла от воздействия тупого твердого предмета (предметов)». Обычный шаблонный ответ, эксперты частенько к нему прибегают. Но ведь это смерть на производстве! И поскольку в таких случаях обязательно проводятся и служебные расследования, и проверки материалов правоохранительными органами, механизм следовало расписывать подробно и очень конкретно. Эту часть заключения следовало непременно переделать. Сергей сделал на полях заключения пометку красным фломастером и дочитал до конца. В последнем пункте экспертного заключения указывалось наличие в биожидкостях из трупа дезоморфина, кодеина и димедрола. Получается, погибший парень в момент смерти находился в состоянии наркотического опьянения. Дезоморфин и кодеин в сочетании – это явный признак того, что парень употреблял кустарный наркотик, изготовлявшийся в домашних условиях самими наркоманами и известный под названием «крокодил». Но он же видел тело, своими глазами смотрел, и никаких следов от инъекций на видимых участках не заметил. Хотя, впрочем, нынче наркоман пошел изобретательный, колются в такие места, которые постороннему глазу недоступны – под язык, в мошонку, между пальцами. Если такие следы и были, то Филимонов должен был при наружном осмотре их найти. Саблин вернулся к разделу «Наружные телесные повреждения» и снова просмотрел его. Нет, никаких упоминаний об обнаруженных следах инъекций. Впрочем, и это тоже ничего не доказывает, ведь известно, что наркоманы используют инсулиновые шприцы с тончайшими иглами, оставляющими совсем незаметные следы. Но все-таки эти следы должны быть выявлены экспертом, если он не халтурит. Неужели Филимонов пропустил? Нужно более тщательно
