днепровских порогов по морю. Правда, там им преграждает путь печенеги и флот Византии, но на продажных кочевеиков, и тем более на императора нет надежды! Наши коммерческие, а значит и военные интересы не совпадают. Хоть у нас с Византией и нет открытого конфликта… Пока нет!
Аарону было понятно, что аппетиты русов разрастаются, и что при воинственном князе Олеге они совсем обнаглели. Видно почувствовали свою силу. Или слабость Хазарии…
Великой Хазарии, потеснившей угров и печенегов, растоптавшей волжских булгар, держащей в страхе сарацинов халифа, да настолько, что те отгородились от каганата неприступной стеной, входящей на триста аршинов прямо в море и загораживающей тем самым не только узкий перешеек между горой и морем, но и гавань Дербентской крепости мусульман.
– Неужто мы допустим, чтобы те, кто просто должен был снабжать Итиль мехами и рыбой, ведь их хваленые ладьи всего лишь большие лодки, могли диктовать нам, как поступать с нашими рабами? – разгневался не на шутку Аарон.
– Ну, рабов-то мы не потеряем. Чем отсылать армии на север, легче заполнить невольничьи рынки дешевыми рабами от русов, дав варяжским купцам льготу. Этим ты, Аарон, на время ослабишь их бдительность. Притворившись другом, ты охладишь их пыл, а затем подкупишь. Они охотно пойдут в наемники и к тебе, и в Византию… – нашелся ответ одного из членов Синедриона по имени Иосиф.
Этого книжника, молодого еще летами и свежего в мыслях, Аарон любил как сына, хоть, зачастую и посылал в самое пекло. Он и называл его возлюбленным своим чадом, преподнеся однажды царский перстень с печатью в знак особого расположения. Перед посольством в Киев Иосиф благоразумно оставил знак особого расположения кагана дома, но теперь перстень вновь сиял на его пальце. Этот знак послужит потом большим подспорьем в получении истинной власти в государстве…
– Неужто мы сможем использовать русов в борьбе с нашими врагами- сарацинами халифа и их союзниками у подножия кавказских гор? И для этого нам придется пропустить их через наши земли, чтобы они обогнув по морю Дербентскую стену вышли к крепостям вражеских ханов. А что если они вместо исламских эмиров обратят свое оружие против нас? – почесал бороду Каган.
– Не бойся, великий каган, у них не будет постоя, они отправятся на ладьях минуя столицу, прямо в ад. Они с пренебрежением относятся к исламскому воинству, не ведая мастерства наездников халифа и резвость их жеребцов. Нам это выгодно. Недооценка противника сыграет с русами злую шутку. Они или проиграют и сгинут от палашей и стрел мусульман! Или же одержат Пиррову победу. Пропусти их рать и согласись на их условия, прими половину добытых трофеев. Но разреши выйти на причалы у ворот гавани только безоружным русичам для пополнения провианта. А потом дождись их возвращения и реши, что с ними делать. Отомсти за надменность к твоим послам в срок, но не раньше! – убедительно увещевал Иосиф, видя, что Аарону нравятся доводы любимца.
– Да будет так! – изрек Аарон и отправился в термы, где ждали его новые наложницы,
