огней и призывных вывесок красивой жизни. Здесь нет дорогих магазинов, вычурных салонов и вечного кислого смога, нависающего над улицами из-за смешения сотен видов разнообразного парфюма.
В моём районе всегда тихо, уютно и немного тоскливо по вечерам. Бывало, сидишь у открытого окна, смотришь на забавное разноцветное мельтешение вдали и думаешь, что ведь мог жить там, веселиться, прожигать жизнь по вечерам после работы и соблазнять красивых девушек. Всё было в моём распоряжении, но я отказался. Я сам выбрал серый спальный район, свою тесную и разбитую конуру и этот соблазнительный вид из окна. Неплохо иметь красивую жизнь, быть в центре внимания, вести этот сумасбродный танец жизни и сгорать в круговороте похмельных дней. Но ещё лучше тешить своё самолюбие, быть в стороне от назойливого шума тесных улиц, спокойно проводить вечера с чашечкой кофе у раскрытого окна и просто смотреть на горизонт. На то, как люди в центре сгорают в пламени животных страстей, как выжигают в себе всё человеческое ради минутной слабости и отдаются в плен всепожирающему дурману. А ты наблюдаешь, как рождаются и умирают новые огни, как возносятся и гибнут безликие звёзды, и самодовольно улыбаешься, гордый собой, а затем делаешь очередной глоток крепкого кофе и своей незаметной жизни.
Что может быть лучше, чем осознавать, что у тебя был выбор и ты ступил на иной путь – простого человека, возможно чуточку умнее и скромнее остальных. А на тот мир, сотканный из дорогих тканей красивой жизни, лучше всего смотреть издалека и лишь изредка совершать короткие визиты, чтобы лишний раз почувствовать, как же ты любишь свою дряхлую, но уютную лачугу. Иногда, чтобы тебя заметили, чтобы нести свет людям, не нужно провоцировать настоящий пожар и сгорать, раздувая под собой пламя, сжигая всех и всё вокруг, достаточно научиться светить. Спальные районы стали именно таким местом, пристанищем для тех, кто хочет найти в себе этот незамысловатый, но тёплый свет. Пусть тут царила тоскливая всепроникающая обыденность, которой насквозь пропитался воздух, но именно она заставляла стремиться к свету. Сначала я удивлялся, зачем город разделили на две части: обычную и мир рекламы и небоскрёбов, – соединили их широкой автострадой и отгородились от основной части населения, но потом я понял, что так было гораздо лучше. Намного приятнее жить подальше от суматохи улиц и какофонии огромного мегаполиса.
По этой автостраде, соединяющей два мира, мы и ехали всё это время. Вдоль шоссе, почти по всей его длине, тянулась мрачная и пустынная равнина из грязного травяного настила. И почему Павел выбрал именно его как место для наблюдения? Непонятно. Вероятнее всего, его туда просто назначили, сослали за какую-то провинность.
Две части одного города, противоположные друг другу, но составляющие единое целое, – это наш новый идеальный мир, который мы назвали Системой. Пожалуй, только в её центре можно ощутить всё величие этого творения: большое количество людей, высокие
