И, несмотря на то, что ему, очевидно, отдано предпочтение и подчеркнуты его благородство и, может быть, внутренняя правота, указано одновременно и на глухое равнодушие к нему мира.
В совокупности своей оба газетных «подвала», рассматриваемые как единое целое, являются завуалированным откликом Гомолицкого на конфликт, вспыхнувший во Львове накануне их появления. Конфликт этот затронул и церковную жизнь – в храме Успения Богородицы Ставропигийского института произошли столкновения между униатами-украинцами и русскими[196]. Косвенное подтверждение связи этих двух его печатных выступлений с событиями можно видеть и в украинском эпиграфе ко второму «подвалу», и в контексте, в котором там фигурируют «Карпатские скалы». «Голос из подвала» был выражением боли по поводу взаимного ожесточения близких «племен», принадлежащих к лону христианской церкви, и призывом к примирению.
Прямо с «Дорожным распятием» были связаны два стихотворения в подборке из пяти, включенной в Сборник русских поэтов в Польше, изданный весной 1930 года: первое – «Бог» (Мой Бог – Кто скрыт под шелухой вещей) и последнее – «Наше сегодня» (Ночь полная разрозненной стрельбой), причем «Бог» был «сонетом» (как девять «сонетов» «Дорожного распятия» – на две рифмы). Но, в отличие от тогда же вышедшего тома Галицко-Русской Матицы с циклом «Дуновение», эта публикация Гомолицкого содержала произвольно отобранные, разнородные стихотворения, и в компановке ее автор, очевидно, участия не принимал. Сборник содержал стихотворения 18 авторов разных поколений из разных мест Польши, по-разному представленных в книге: число напечатанных произведений каждого автора разнилось, фотографии и вступительные автобиографические заметки одних были напечатаны, других – нет[197]. Имя составителя в издании не указывалось, но так как на титульном листе стояло в качестве издательства «Четки», а на обороте титульного листа подтверждалось, что книга выпущена при содействии содружества «Четки», ясно, что подготовил издание Витязевский. Антология была первым коллективным книжным выступлением группы. Но за несколько недель до этого, также под маркой «Четок», во Львове вышла первая поэтическая книга Витязевского Четвертое кольцо[198].
Антология – первый (не только в Польше, но и вообще в эмиграции) обзор настоящего момента в зарубежной русской поэзии – явилась ответом на прошлогодний конкурс, внося коррективы в создаваемую им картину. Можно предположить, что составлена она была частично из материалов журнала, над которым Витязевский работал с Гомолицким осенью 1929 года и который не вышел, как заявлено было, из-за того, что материалы погибли во время львовских уличных беспорядков. О том, что составитель готовил Сборник самолично, свидетельствует недоуменное письмо одного из авторов, включенных в книгу – Лидии Сеницкой, сообщившей, что ни разрешения на эту публикацию она не давала, ни пая на нее не вносила
См.: Галичанин, «К событиям в храме Ставропигийского института (От нашего корреспондента)»,
Варшавская
