многие из них, порой даже и матёрые, выходят на свободу совсем другими людьми как говориться, исправившимися. В чём здесь секрет?
Когда мне случайно приходилось встречаться с работниками колоний, всегда интересовался этим. Как правило, они отшучивались, переводя разговор. Скромничали. И всё же я испытывал к ним чувство глубокого уважения. В самом деле, вот мы, – сотрудники милиции – тоже занимаемся правонарушителями. И столько сил, нервов и жизненной энергии нам это стоит! Допрашиваешь какого-нибудь уголовника, а он на тебя волком смотрит, зубами на тебя скрипит. Думается, дай ему волю… И вот попробуй, выведи таких в люди!
Электричка замедлила ход и скоро встала у небольшого вокзала. Близнецы бросились к окнам: «Прибрежный!». В вагоне зашевелились. Я тоже поднялся, двинулся к выходу. У привокзального скверика сел в автобус и поехал до самой окраины посёлка. Там, как объяснили мне попутчики, нужно было выйти на просёлочную дорогу, и уж она-то привела бы к колонии.
И в самом деле, минут через двадцать передо мной предстал бетонный забор с вышками на углах, массивными железными воротами и небольшим помещением КПП – контрольно-пропускного пункта колонии. В узком шлюзовом пенале КПП я передал в окошко своё служебное удостоверение. Молодой прапорщик охраны сначала внимательно просмотрел удостоверение, потом перевёл взгляд на меня, затем спросил, к кому из сотрудников хочу пройти.
А к кому же ещё, как не к начальнику? Накануне ему уже сообщили о необходимости нашей встречи. Прапорщик с кем-то созвонился, попросил меня подождать немного. Вскоре появился пожилой седоволосый капитан и предложил мне пройти за ним в «зону», в штаб.
– Я провожу вас к начальнику, – пояснил он.
– Как мне его называть? – спросил я по дороге.
– Майор Васильев. Николай Алексеевич. А я его заместитель по воспитательной работе с осуждёнными.
Я слушал, а сам всё невольно вертел головой. Я не робкого десятка, и по работе ─ где только не приходилось бывать. Но здесь, в «зоне», мне вдруг сделалось не по себе. Перед нами здание за зданием, и казалось, что вот-вот из-за угла одного из них кто-то из уголовников выскочит и бросится на тебя. Смешно, конечно, было так думать. Однако ─ думалось, чёрт возьми, не в пионерский лагерь приехал! И прибавил шаг. А ни у зданий, ни на дорожках между ними ─ ни души. Правда, показался один человек. В тёмной спецовке. Поравнявшись с нами, сдёрнул со стриженой головы такой же тёмный картуз, отступил в сторону и негромко поздоровался.
Мы ответили на приветствие и зашагали дальше. Я по-прежнему выкручивал шею, но, кроме пышных цветников и газонов, больше ничто и никто не попадал в поле зрения.
Капитан улыбнулся мне:
– Я тоже здесь поначалу чуть не галопом бегал. Всё нормально! Не беспокойтесь.
─ Я и не беспокоюсь, ─ ответил капитану. ─ Чудно только: колония, и вдруг цветы.
– Нравятся?
