что вы, миссис Уэлман, – подала голос сестра О’Брайен, – как можно говорить такие вещи доктору?
– Миссис Уэлман, сестра, видит меня насквозь! – сказал доктор Лорд, подмигнув в ответ. – Но вы же понимаете, миссис Уэлман, что я в любом случае должен выполнить положенный ритуал. Проблема в том, что я так и не научился правильно вести себя у постели пациента.
– Как раз с этим у вас всё в порядке. И вы это знаете – и гордитесь этим.
– Это ваши слова, – парировал Питер Лорд со смешком.
Он задал несколько рутинных вопросов и выслушал ответы своей пациентки. Затем, откинувшись на спинку кресла, улыбнулся ей.
– Ну что ж, все идет отлично.
– То есть через пару недель я буду свободно перемещаться по дому? – уточнила Лора Уэлман.
– Ну не так быстро…
– Вот именно. Вы мошенник и плут! Какая радость жить прикованной к кровати, чтобы за тобой ходили, как за младенцем…
– А какая вообще радость от жизни? – задал встречный вопрос доктор Лорд. – Вот где собака зарыта. Вам не приходилось читать о такой милой средневековой камере, в которой узник не мог ни стоять, ни сидеть, ни лежать?[8] Можно подумать, что любой, заключенный в нее, умрет через несколько недель. А вот и нет! Один узник прожил в этой железной клетке шестнадцать лет, а потом, когда его выпустили, дожил до глубокой старости.
– И в чем смысл этого рассказа, доктор? – спросила Лора Уэлман.
– А смысл в том, что человек инстинктивно желает жить во что бы то ни стало. И живет он вовсе не потому, что соглашается пожить. Те люди, про которых говорят: «Лучше б он умер», просто не хотят умирать! А некоторые люди, у которых, казалось бы, есть все для счастливой жизни, уходят из нее лишь потому, что у них отсутствует желание бороться!
– Продолжайте…
– А я уже все сказал. Вы относитесь к тем людям, кто действительно хочет жить, сколько бы вы ни пытались убедить меня в обратном. И если ваше тело хочет жить, то негоже вашему мозгу думать о чем-то другом.
– А как вам здесь у нас нравится? – неожиданно сменила тему миссис Уэлман.
– Вполне. – Питер Лорд улыбнулся.
– Но разве здесь не скучно такому молодому человеку, как вы? Вы разве не хотите развиваться в какой-то узкой области? Разве работа сельского врача не скучна?
Лорд покачал своей рыжеватой головой.
– Нет. Я люблю свою работу. Люблю, знаете ли, людей, люблю обычные болезни. И вовсе не хочу охотиться за бациллами какого-нибудь невразумительного недуга. Мне нравятся корь, ветряная оспа и им подобные. Нравится следить за тем, как на них реагируют человеческие организмы. И что-то менять в лечении в лучшую сторону. У меня только одна проблема – я начисто лишен всяких амбиций. И останусь здесь до тех пор, пока не отращу седые бакенбарды и люди не начнут говорить: «Конечно, этот доктор Лорд был здесь всегда. Неплохой старикан, но очень уж старомоден в своих методах; может быть, стоит позвать более молодого Имярек, такого продвинутого…».
– Гм, –
Автор имеет в виду камеру под Белой башней Тауэра со сторонами 1,2 м в высоту, длину и ширину.
