общий знакомый, он поздоровался и спросил, как дела. Я на него отвлекся, но как мне показалось только на мгновение, обернулся, а Ласки уже не увидел. Я стал звать, побежал назад, в сквер, за дом, в аллею – нигде ее не было! Я стоял, как оглушенный, было странное чувство, которое присуще журналистам, обостренное чувство того, что здесь что-то не то!
– И что это за чувство?
– Что собачку похитили, а не то, что она от меня убежала, или погналась за кошкой и заблудилась.
– Тогда имеем только один вариант, если исходить из того, что отстать от Вас и заблудиться она не могла. Слишком мало времени прошло. А этот знакомый… он хорошо Вам знаком?
– Не особенно, он из тех, каких у меня много, просто знакомых – не из числа друзей…
– Вам не показалось, что он Вас приветствовал как-то… по-особенному?
– Именно показалось! Очень как-то радостно, словно встретил родного брата, а не просто знакомого, я еще удивился. Это меня отвлекло…
– Он Вас отвлек, а Ласку тут же кто-то сзади подхватил и шмыгнул в сквер…
– Я тоже стал так думать, – кивнул журналист.
– Вы приняли какие-нибудь меры по ее поиску и возвращению?
– Да, в тот же день я дал объявление в газету, что пропала собака, прошу вернуть за вознаграждение тому, кто ее вернет или знает, где она находится…
Яна представила себе эту ситуацию. Дело было не в простой краже собаки, а было началом какой-то операции, началом сражения, битвы за…За что? Чего хотели злоумышленники? Чего добивались? Понятно, журналист сделал свой ход, подал объявление о пропаже, теперь ответный ход за противником.
– Я думаю, Вам на днях придет письмо, – сказала она после раздумий, – скорее всего от имени какой-нибудь бабульки, что она, мол, нашла Вашу собачку и за небольшое вознаграждение готова Вам ее вернуть. Там будет адрес этой бабульки, недалеко от Вашего дома. Вам будет предложено в назначенное время туда прийти и забрать Ваше сокровище.
Журналист внимательно слушал и кивал красивой головой с седеющими висками.
– Как только получите такое письмо, – продолжила Яна, – немедленно ко мне. У них свой удар, у нас будет контрудар.
В контрударах она знала толк. Американск до сих пор не может оправиться…
Журналист кивнул и встал. Он все понял. Он понял главное, что ей можно верить. И, по своей журналисткой натуре, немного авантюристичной, готов был принять участие в этой игре. Но он не знал еще, что это игра в данном случае скорее всего смертельная.
Они попрощались, и он ушел.
Весь следующий день Яна была дома и занималась делами: стирала, пылесосила, вытирала пыль, готовила, думала. В 16:35 раздался телефонный звонок. Она взяла трубку. Это был журналист. От только сказал, что пришло письмо, о котором она говорила.
Яна попросила его прийти с письмом.
Через полчаса он был у нее на кухне.
В письме от «Анны Тихоновны» сообщалось, что собачка у нее, был указан
