от изумления, он даже затаил дыхание, его лицо стало наливаться краской. Но он молчал. Только задышал тяжелее.
– Но застала Ваша дочь свою маму не где-нибудь в кафе за чашечкой кофе и абрикосовым пирожным за деловым разговором, а у Вас дома, в Вашей общей постели…
Клиент обомлел и напрягся, как струна, его глаза смотрели на Яну и… ничего не видели, только эту сцену… дома, постель, его жена с другим мужчиной, свою дочь, смотрящую на них…
– Вы были в командировке, у Вашей жены было свободное время, но дочь… она пришла из школы не вовремя, заболела, ее тошнило, и вернулась домой раньше обычного. Что она пережила… это был шок, потрясение для девочки… мама с чужим мужчиной…
– Вот оно что! – прошептал Павел и закусил губу почти до крови, – теперь все понятно! Теперь все понятно! Боже, боже! Я представляю, что было с Иринкой! Я ее выгоню, гадючку, эту стерву!! Как она могла так поступить?!
– Не спешите, Павел Сергеевич, не все так просто. Вы, оказывается, не знали, что Ваша жена тяжело больна.
– Светлана больна? – переспросил Павел, все еще под впечатлением от этой ужасной, отвратительной сцены, которую увидела его дочь; он словно смотрел на все ее глазами. – Она больна? Чем же? Почему я ничего не знаю?
– Ваша жена все от Вас и дочери скрывала, чтобы не расстраивать. У нее рак поджелудочной железы. И она решила какими-то положительными, эмоциональными средствами бороться с болезнью, какими-то активными, даже запретными средствами с ней бороться, доказать себе, что она здорова, что она еще живет, что она еще многое хочет, она хочет жить, жить! И она завела себе любовника, чтобы не думать, не страдать, чтобы забыться, чтобы дать себе положительный импульс, силы…
– Я понимаю, – снова прошептал Павел, – почему она не сказала мне, почему держала все в себе… Как жутко все, как нелепо, милая Светланка, почему не доверилась мне…
– Вы пили, Павел Сергеевич, много, излишне много… Вы были сами с собой и Вам было хорошо! Вы многое не видели, и Ваша жена не хотела Вас огорчать, портить Вам идиллическую картинку жизни. Свои проблема она решала сама, плохо или хорошо. Чем Вы могли ей помочь? А ей нужны были силы, порывы, новые озарения, какая-то чуть ли не божественная рука помощи, что-то почти сверхъестественное, чтобы победить страшную болезнь…
Павел понурился, опустил голову, слезы текли по его гладко выбритому лицу; он признавал все, что случилось, вину за собой. Это было так.
– Верно, я благодушествовал и ничего не видел вокруг себя; я считал, что все замечательно, мне было хорошо! Но… но я в шоке! Как же так? Все вдруг смешалось…
Он стенал, мотался телом из стороны в сторону. Яна думала. И, наконец, сказала обычную вещь:
– Возьмите отпуск, срочно, купите три билета на море, в Сочинск, или в другое место, на месяц, окружите своих любимых заботой, не спрашивайте, а делайте! И – повелевайте! Вы отец! Вы муж!
Павел подскочил с места словно уже хотел бежать на вокзал, но остановился, нерешительно обернулся у двери и спросил:
– А…
